«Викторианский сборник»: к юбилею Виктории Мочаловой - стр. 27

По той же причине отрицательно воспринимались еврейские учебные заведения и использование идиша, а позже также хасидизм (который Смоленский называл «моральной гангреной»), как факторы, способствующие религиозной и социальной изоляции польских евреев. Одновременно интеграционисты возлагали ответственность за сложившуюся ситуацию и на неевреев, которые, по их мнению, способствовали изоляции евреев, что в конечном счете не смогли преодолеть даже реформы времен правления Станислава Августа Понятовского и Четырехлетнего сейма.

Еврейские историки «национального» направления имели иной взгляд на институты еврейского самоуправления в Речи Посполитой. Они продолжали подход, заложенный Генрихом Грецем (1817–1891), автором монументального одиннадцатитомного труда по истории евреев с библейских времен до его современности. Греца считают основателем современной еврейской историографии[65]. В своей работе он предполагал, что именно еврейский народ, а не иудаизм, является главным объектом еврейской истории и составляет связующий элемент для евреев, живших в различных частях диаспоры на протяжении многих веков.

Среди недостатков его труда называли недооценку социально-экономических факторов, роли крупных еврейских общин, а также рассмотрение истории евреев в диаспоре в отрыве от нееврейского окружения. Несмотря на эти недостатки, работа Греца стала величайшим достижением еврейской историографии XIX – начала XX века и оказала огромное влияние на формирование и укрепление еврейской национальной идентичности читателей. Она также способствовала росту интереса к еврейской истории и появлению исследований, посвященных истории отдельных общин, написанных местными авторами, которых часто называют «ивритскими монографистами».

Подход Греца принял также Шимон Дубнов (1860–1941), хотя его исследования имели значительно меньший охват и сосредоточивались на евреях Польши и России. Дубнов предложил совершенно новый взгляд на институты еврейского самоуправления в Речи Посполитой, считая, что они имели первостепенное значение и определяли, что евреи, несмотря на отсутствие политического суверенитета, могли рассматриваться как община. Еврейские институты на протяжении веков формировали еврейскую идентичность и доказывали непрерывное развитие еврейского народа, что, по его мнению, привело к тому, что еврейское сообщество в Российской империи нельзя было считать исключительно религиозной общиной[66]. Однако, как отмечает Исраэль Барталь, Дубнов создал анахроничный образ еврейского общества донациональной эпохи, описывая его в категориях современного понимания нации. Дубнов рассматривал институты самоуправления как выражение безусловной обособленности евреев от народов, среди которых они жили, дополнительно укрепляемой семейными связями и изучением Торы. Вместе с тем он полагал, что еврейская автономия в Польше и Литве была частью политической структуры Речи Посполитой, отмечая явное сходство между функционированием еврейских общин с их центральными органами и шляхетскими сеймами с региональными собраниями шляхты. Однако в своих работах он имел тенденцию преувеличивать власть еврейских самоуправляющихся институтов, приписывая им значительно большую независимость, чем это было в действительности, и однозначно осуждал попытки ослабления или разрушения этих институтов