Видения Коди - стр. 59

или, скорее, тут, снова, он увидел, что ей полагалось беречься всего, и из-за этого, а может, приходилось, что вся ее жизнь была привычна к изображенью суровости, как у учительницы средь безответственных элементов, элемент этот год за годом теперь становится жизнью вообще, и потому он инстинктивно осознал, что эту сливку пора срывать, прежде чем в нее навсегда впитается Пуританизм, и она превратится в старую Лесбическую деву. Помимо дангери, на Вивиан были мокасины и синяя мужская рабочая рубашка, стираная-перестираная и ныне выцветшая и сделанная на вид под женскую лишь крестиком, что болтался над веснушкой в маленькой горловой ямке у основанья ее испуганной шеи: наряд, показывавший, что по дому и двору она весь день много чего делает и скачет куда-то на лошади, но нынче вечером, кажется, с ее стороны эта дикая вечеринка с обжиманьем, которую через Джонсона устроила ее младшая двоюродная сестра, также уступка. Мари, помладше, была оживленной блондинкой, которая, как правило, носила широкие блестящие кожаные ремни, обычно красные, что подчеркивали то место, где тончайшая часть ее талии уступала размаху белых бедер, что, должно быть, оттуда и до пальчиков ног смотрелись колоннами, если б вы заглянули ей под юбку, покуда на ней ремень. Еще лучше, лучше некуда, и все по причине, о которой никто из парней даже не догадывался или даже не пытался слепить у себя в уме представление, Мари носила очки – в темной оправе, очки эти сообщали ее сливочно-белому лицу и розовым естественным губам с лишь чуточкой пушка от бакенбарда, что локоном спускался ей по скуле, ту цену, что они могли себе позволить, без них она отпугнула б их в формальные лагеря полного эго-подхода, какой американские мальчишки применяют для своих Лан Тёрнер в розовой бальной зале земли, применяют к своему представленью о том, каково это – делать Лану Тёрнер и Эйву Гарднер, и тому подобных. Такой же подход они применяют к начальству, когда выходят искать себе первую работу белого воротничка. Мари была дикой маленькой штучкой, которая читала книжки и Достоевского, и довольно Д. Х. Лоренса, чтобы стать в десять раз агрессивней, нежели неуклюже шаркающий робкий мальчонка, какого могла бы встретить в этом запущенном районе мира вне зависимости от того, приезжают ли они из Денвера или живут всего в паре телефонных столбов от нее. Девушки эти были двоюродными сестрами; Вивиан – дочь худой одеревенившейся женщины в очках, чей портрет стоял на пианоле; Мари гостила месяц, приехала из Киллдиэра, С. Д.[19] Гостила тут и одна из трех детишек – маленькая Джоанна, из Денвера, чей отец, легавый в Санта-Фе, дожидался ее ежегодного визита из общего матриархального Колорадо. Большой Дылда Бакл сидел на тахте среди прочих, Уотсон по одну сторону, Джонсон по другую, с огромной прекрасной искренностью, от которой Мари вынуждена была изменить внутренние свои планы на ночь, потому что ее привлекла именно симпотность Джонсона, и потому она решила устроить эту вечеринку, что бы там ни произошло, симпотность, которой Бакл обладал в бо́льших и нежнейших пропорциях —