Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга II - стр. 48
Здесь есть принципиальный момент. Присутствие Гришина на этом праздновании подтверждает бывшая с ним А. С. Садиленко, но ни Г. И. Коваль, ни М. Г. Коваль, организовывавшие празднование, не помнят об этом. В дальнейшем изложении событий я рассматриваю ту ветвь альтерверса, которая соответствует воспоминаниям А. С. Садиленко.
Эта ветвь является «наиболее толстой» с вероятностной точки зрения, что подтвердила находка в домашнем архиве Жоржа, сделанная мною после того, как рукопись первого издания этой книги была отправлена в издательство. Нашлась фотография группы гостей в квартире Жоржа 25 декабря 2004 года, среди которых есть и Л. В. Гришин.
12.26. Л. В. Гришин, Е. С. Дмитриев и А. С. Садиленко 25.12.04 в квартире Ж. А. Коваля.[169]
Через 4 дня Крамиш ответил:
Дорогой Джордж, извини за задержку с ответом. Мне немного нездоровилось – но я держусь! Спасибо, что интересуешься моим здоровьем… Мы оба отказали Иванову, но если он продолжит работу и что-то опубликует, я бы хотел получить копию. Заметил ли ты дополнительный интерес после выхода книги Лоты?[170]
Есть нечто странное в извинениях Крамиша – в обсуждении этого вопроса были и месячные перерывы, а тут извинение за задержку в три дня… Я думаю, что смысл этого извинения обратный – Крамиш подчёркивает Жоржу ту быстроту, с которой он справился с задачей, поставленной перед ним Жоржем.
А задача состояла в следующем. По негласному договору между Жоржем и Крамишем, они обсуждали вопросы, связанные с их «прошлыми делами», в основном «без фамилий».
Озвучивались либо очевидные фамилии, либо те, которые требуют особого внимания. Это, в общем-то, даже зафиксировано в их предыдущей переписке. В октябре 2003 года Крамиш, рассказывая Жоржу о своём общении с разведчиком Барковским, озвучил такое правило «джентльменского общения разведчиков: «Мы обменивались краткими сообщениями, он избегал называть имена – и я тоже».[171] И это понятно, поскольку имена – это такая «щекотливая вещь», в разведке тем более…
А тут вдруг Жорж пишет, что у него были друзья, причём отдельно, в скобках – среди них профессор Гришин! И ведь совершенно неважно по обстоятельствам написания письма было указывать эту фамилию. Он мог написать: «У меня были друзья, и один из них сказал, что Иванов – его друг…». Но Жорж указал фамилию человека, от которого пришёл Иванов. Причём фамилию Крамишу незнакомую. Это был явный намёк – проверь, если сможешь!
И в этом был двойной смысл. Во-первых, проверить, есть ли у Крамиша возможности узнать что-то о Гришине, а, во-вторых, если такие возможности есть, сообщить, «откуда ветер дует» в связи с просьбой Иванова.