Ветер перемен - стр. 20
Проходя по центральному проходу, Ташка принципиально не заметила свободного места рядом с Глебом. Кстати, интересно, куда подевался его дружок? Пройдя почти в самый конец, она ощутила, как её кто-то дёрнул за рукав свитера. Обернувшись, увидела Карину, которая призывно махнула, указывая на свободный стул.
– О, спасибо! – шёпотом обрадовалась Ташка, присаживаясь и вытаскивая тетрадь из рюкзака. – А ч-чёрт, ручка не пишет, замёрзла! А карандаш нам на что, ха!
– Щукина, потише, – тоном недовольной королевы-матери попросила Эльмира Закировна. – Пишем дальше, студенты. XVII век не получил в истории такого яркого названия, как Возрождение, или Просвещение, тем не менее в развитии культуры это несомненно новая эпоха.
– Вот шпарит, – уважительно сказала Карина, сокращая слова. – Интересно, за ней хоть кто-нибудь успевает записывать?
Ташка мотнула головой, ставя очередной условный знак в тетради.
– Проверено уже, – сообщила она пианиссимо. – Все наши потом её лекции расшифровывают. Ей бы в разведшколе преподавать.
Карина фыркнула и закрыла рот ладошкой. Эльмира Закировна на неё покосилась, но проскрипций не последовало.
– А чего ты сегодня такая встрёпанная, проспала?
– В этом нет ничего ужасного, – прошипела Ташка, согнувшись над тетрадью. – У нас метро закрыли, станцию ремонтируют.
– Понятно, автобус?
– Причём я в него еле влезла, много было желающих.
Карина сочувственно кивнула.
С третьей парты с преподавательницей заспорил Глеб,
– Вот вы говорите, что в основном барочное настроение – это ощущение непрочности, зыбкости и суетности. Но, если верить тем барочным текстам, которые я успел прочесть, копаясь в библиотеке, они очень даже радостные. Там, насколько я понял, прославляется жизнь. Взять хотя бы английскую поэзию. Того же Джона Дона.
– Именно! – подняла палец педагогиня, улыбнувшись старательному студенту. – Запомните, – обратилась она к группе, – барокко не знает золотой середины, в нём соседствуют яростный бунт и абсолютное смирение, аскетизм и чувственность.
– Блин, я обожаю Глебушку, – заявила Карина, когда по просьбе Эльмиры Закировны тот стал пересказывать то, что прочёл в библиотеке. – Хоть бы он подольше болтал.
– У него, в отсутствие Ильи, гражданская сознательность проснулась, мозги заработали, – ядовито заметила Ташка.
– Ой, да ты же не в курсе, – подруга захихикала.
Ташка повернулась и вопросительно приподняла бровь.
– Он Илюхе морду набил.
– Ты шутишь? Этот рохля! Да он и драться-то, наверное, не умеет, хотя…
Ташка передёрнула плечами.
– Попытался набить, – поправилась Карина, – так точнее. Один раз двинул Игорьку по сопатке, получил от него, конечно. Но, по-моему, мозги Глеб своему приятелю на место поставил, сегодня тот ни на одной паре не был.