Ветана. Дар жизни - стр. 16
Один – Нот Ренар, замечательный плотник. Это тот, который без ноги. Женат, трое детей, содержать семью будет некому. Но если плотник, то уж ногу-то деревянную себе всяко выстругает, а работает он руками. Справится, если захочет.
Второй – Мэт Шаронер. И там все еще хуже. Грузчик, жена, дети, старые родители, просто очень хороший парень. Шими стоит у двери и тоже переживает. Тимир замечает малька – и тихо, по секрету, мне на ухо:
– Мэт его к себе забрать хотел. Не успел просто.
Темного крабом! Кажется, выбора у меня нет. Да, я прекрасно знаю, что всем не поможешь! Что всех не пережалеешь! Что своя шкура ближе к телу и дороже хозяину.
Знаю.
Только вот это – отговорки, чтобы не помогать. А реальность – совсем иная.
Можешь – так помоги, чтобы боли на земле стало хоть на чуточку поменьше.
Домик у меня небольшой, всего на три комнаты. В одной – моя спальня. Во второй – приемная, где и проводились операции. Третья служит для приготовления зелий и хранения всех запасов. Есть еще и кухонька, и крохотный коридорчик, но так-то развернуться здесь негде. Я бы мужиков сюда не притащила, но выбора нет.
Тимир все организовывает очень быстро. В маленькой комнате разбирают и составляют в угол стол и стулья, на пол кладутся тюфяки (даже не представляю, откуда он их взял), рядом, на табуреты, ставятся кувшины с водой, в угол задвигается здоровущее кресло (мало ли, с кем-то сидеть придется), больные укладываются – и Тимир собирается откланяться.
А вот Шими явно хочет остаться.
– Госпожа Ветана, можно? Пожалуйста…
Жалобное выражение на мордахе тронуло бы даже камень, но я намного хуже. И свидетели мне ни к чему.
– Нет.
– Госпожа Ветана. Дядя Мэт… ну я… это… вы…
По грязным щекам бегут две капельки слез. Темного крабом, довести портового малька до такого?! Тимир смотрит на меня.
– Госпожа Ветана, может…
Вздыхаю и даю слабину.
– Ладно. Оставаться на ночь не надо, ночью я сама с ними посижу. А вот с утра приходи. Мне хоть пару часов подремать надо будет…
– Я и ночью могу! – подскакивает Шими, понимая, что получил свое.
Качаю головой.
– Нет. В час ночной собаки рядом с ними лучше быть мне, а не тебе. Она зубастая…
И я знала, о чем говорю. Есть такое поверье, что с трех до четырех утра – самое темное время ночи. Вот в это время и умирает большинство людей. За ними приходит смерть в образе большой черной собаки со светящимися белыми глазами, выгрызает душу из тела и уносит. А вот людей эта тварь боится, иногда ее можно отпугнуть, сидя рядом.
И… что-то в этом поверье было.
Мальчишка смотрит большими глазами, потом кивает.