Вестник смерти – 3 - стр. 8
Внешность моя ему неизвестна, но некоторые люди, особенно обладающие музыкальным слухом, хорошо запоминают голос. Мне же не хотелось на каком-нибудь светском приеме, куда мне периодически приходилось сопровождать Изабелл и где, несомненно, бывал и этот толстяк, оказаться узнанным им.
– Вы – Вестник смерти?
Не то испугано, не то взволновано спросил он.
Я недовольно поморщился в своём укрытии. Ведь предупреждали его не произносить этих слов. Ему только следовало чётко поставить задачу и в случае моего предварительного согласия оговорить сумму гонорара и порядок его выплаты.
– Назовите объект, – потребовал я.
– Что? Объект?
Господи! Да он со страху позабыл все, о чём его инструктировал посредник. По крайней мере, должен был проинструктировать.
– Назовите имя человека, о котором вы хотите попросить позаботиться!
– О нём не надо заботиться. Нужно, чтобы вы его убили!
Идиот! Он сейчас договорится до собственной смерти. А потом я ещё с посредником разберусь.
Тут вдруг у меня появилось некое подозрение. Сначала этот человек хочет, чтобы я согласился называться Вестником смерти, затем ждёт от меня согласия на совершение убийства. Причём иносказание его не устраивает. Только точное слово, определяющее конкретное действие.
– Раздевайтесь, – приказал я тоном, не терпящим возражения.
– Простите, не понял, – растерялся толстяк.
Я начинал злиться.
– Если найду на теле или в одежде хоть намёк на аппаратуру – не прощу, и не надейся. Раздевайся.
Клиент беспомощно оглянулся по сторонам.
– Не стесняйтесь, – подбодрил его я. – тут больше никого нет.
Своим тончайшим слухом я уловил, как в соседней кабинке хихикнула Белла. Нашла время веселиться.
А наш гость всё никак не мог решиться. Хотя в принципе он ещё мог попробовать просто уйти. В конце концов, меня он не видел, а посредника я сегодня же ликвидирую. За такую топорную работу в качестве гонорара только топор и полагается.
– Вы не подумайте. У меня ничего такого нет! – проблеял клиент.
– Я могу сейчас выйти на свет. Тогда раздеваться вам уже не потребуется. Догадываетесь почему?
Вопрос был риторическим. И толстяк это понял. Пыхтя от напряжения (раздеваться без посторонней помощи при такой комплекции занятие непростое) и покрывшись красными пятнами от смущения, он принялся разоблачаться.
Через десять минут представитель высшего общества предстал перед нами в одних необъятного размера трусах. Он смущённо переминался с ноги на ногу на грязном полу, от чего его жирное тело колыхалось, словно фруктовое желе на блюде. Ничего кроме отвращения это зрелище, по-моему, вызвать не могло. А ведь судя по собранному досье, у этого типа имелось две молоденьких любовницы!