Весёлые каникулы мажора - стр. 12
Достаю дедов бинокль и протираю стекла, чтобы было лучше видно. Мы с Генкой вместе собирались поиграть, я его с обеда здесь жду—жду, а он…
А у него секреты, значит. Как у девчонки!
Фыркаю и устраиваюсь на животе, просунув бинокль в дырки между досками. Лёжа-то удобнее смотреть: можно ногу почесать, или даже задремать, когда наблюдение очень уж скучное.
Это мы за Натахой следим и зеваем. Но в этом году что-то Крокодил совершенно перестал расспрашивать о сестре. Уже август наступил, а он ни разу не позвал её погулять вечером. Если только я зову, а сам — молчит.
Разлюбился или стесняется?
Я вот очень стеснялся весной, когда в наш класс пришла новенькая девочка. Её как посадили со мной за одну парту, сразу начал стесняться, а ещё учиться начал хуже, потому что новенькая постоянно заглядывала в мою тетрадь. Хорошо, что учительница заметила и отсадила меня к другой девчонке. С ней мы с первого класса друг дружку не любим, поэтому только локтями потолкались и перестали.
Так-так-так… Пока я вспоминаю школу, Генка что-то ищет, наклонившись. Настраиваю резкость и присвистываю, тут же закрывая рот рукой.
Мой друг сошёл с ума!
Он рвёт цветы!
Слетаю вниз и чуть не сбиваю с ног бабушку, которая несет еду поросятам. Она работает дояркой в колхозе и уходит очень рано, потом возвращается домой, делает дела и вечером уходит снова. А мы с дедом к её приходу всех животных убираем, кормим, траву на ночь готовим. Короче, тоже трудимся не покладая рук!
— А ты куда это? — кричит бабушка, но я уже не успеваю ответить.
Бегу к Крокодилу и, запыхавшись, смотрю на яркий букетик в его руках.
— Ты это… Кому это ты? Наташке, да?
— Нет, — друг смущается! Смущается!
У Крокодила краснеют щёки, нос и даже шея!
— А кому?
— Одной девочке хочу подарить.
— Ого! А я её знаю?
Сам же наклоняюсь и тоже рву цветы. Генка собирает васильки, а я вру ромашки. Всовываю пучок другу и окидываю взглядом со стороны:
— Красиво будет. Так кому подарок?
Отхожу дальше, где ромашки пожирнее, побольше. Одну вырываю с корнем и воюю, стараясь оторвать часть с землей.
— Ты не знаешь. Я сам потом отнесу. Только ты это, Барс, никому.
Барсом я стал недавно. Точнее, фамилия у меня всегда была «Барсов», а прозвище прилипло после урока географии. И мне даже нравится. Барс — это лучше, чем Пупок, как прозвали Борьку Пупкова.
Крокодил тоже норм, хищник же.
— Я — могила, — «закрываю» рот и выбрасываю в траву «ключик». — А можно с тобой?
— Ну я…
— Мы ж друзья, Генка? — отдаю вторую часть ромашек, любовно расправляя оставшиеся листочки отвоеванного цветка. — Я только с тобой дойду и обратно. Мешать не буду.