Весь спектр любви - стр. 9
– Пойдемте, – я распахнула перед ней дверь, подхватив бабушку под локоток, помогла переступить через невысокий порожек и оказаться в залитом светом, чистом холле, где недалеко от входа стоял столик с тонометром и два стула.
– Вот! Садитесь. Сейчас воды принесу, измерим вам давление.
– С-спасибо, милая, – на стульчик она почти упала, хотя старики стараются обычно беречься и резких движений избегать.
Кулер булькнул и наполнил прохладной водой пластиковый стаканчик.
– Так, ваше предплечье, – я аккуратно поставила воду на столик и помогла старушке стянуть рукав пальто, под ним оказалась толстая шерстяная кофта с вытянутыми карманами и тонкая водолазка, когда-то определенно белая, сейчас серая от времени и стирок, пахнуло старостью, совсем немного мочой и какой-то несвежестью. Похоже, за ней никто не ухаживал. И все, что она могла делать – делала сама.
– Так, 100 на 170. Сейчас вернусь, погодите
У нас для таких случаев была отдельная аптечка, старикам много не надо, чтобы давление себе повысить, иногда достаточно ценник увидеть.
– Спасибо, милая, – твердила она, глаза ее были закрыты, руки сжаты в кулаки.
– Сердце ноет?
– Да, но вот села, и вроде бы чуть отпустило.
– Под язык, – я протянула ей лекарство.
Старушка зажмурилась на мгновение, так делают дети, когда получают конфету, только сейчас вместо сладкого леденца была таблетка.
– Ох, вот хорошо, вздохнуть могу, – тихо сообщила мне нечаянная посетительница спустя пять минут. – Уж думала, ехать мне в больницу, помирать.
– Чтобы помирать, в больницу ехать не обязательно, – заметила я. – Погода сейчас не приветливая для гипертоников. Вам нужно лекарства пить вовремя, гулять тоже надо, но вы похоже переусердствовали.
– Ой, милая, ты и не представляешь, из каких далеких далей пришлось домой добираться, – махнула рукой бабушка. – Молода была, так казалось, чего это в Павловск съездить проблема разве? А теперь будто с того света вернулась.
– Танюш, я все домыла, – из подсобного помещения показалась уборщица и, окинув взглядом нас с бабушкой и следы на полу, вздохнула и хотела было пойти за тряпкой.
– Вы не волнуйтесь, теть Маш, я все уберу.
– Вот спасибо, – всплеснула руками наша ответственная за чистоту. – А то мне уже у следующих надо быть.
– Я за вами закроюсь.
– Вас Таня зовут, – улыбнулась бабушка, едва я вернулась к ней, закрыв входную дверь. – И меня тоже. Татьяна Петровна. Тезки, значит.
– Тезки. У вас есть телефон родных? Вам будет сложно добраться до дома самой.
Она вдруг заплакала, что, однако, не помешало ей говорить. Мама считает, что слезы помогают порой высказать то, что гнетет, они, как смазка. Это хорошо, что она была погружена в свое горе, не все понимают, что я слышу и сопереживаю, просто внешне это отражается не так, как вам привычно.