Весь апрель никому не верь - стр. 26

– Не срывайся на ребенке, – обронил дядя Костя. – Сам виноват.

Папа вскинулся, обвел окно, шкафы, мойку тяжелым взглядом, не видя сына в упор.

– Не маленький! Должен соображать, о чем можно трепать языком, а о чем нельзя.

– Я не хочу врать Вике, – сказал Матюша.

– Правильно, нечего обманывать женщин. – Дядя Костя подвинул к папе тарелку с котлетами, достал из холодильника салатницу с остатками сыра и семги. Нескончаемой розовой семги.

– Существует такая штука, как солидарность, – мотнул головой папа.

– Ты о какой солидарности, Мишка, мужицкой или в общем?

– В общем…

Дядя Костя положил руку на Матюшино плечо.

– Матвей, ты ел?

– Ел.

– Прошу тебя, побудь в своей комнате, ладно? – рука легонько подтолкнула к двери. – Почитай, посмотри мультики. Передача «Спокойной ночи, малыши!» еще не кончилась.

– Я не малыш.

– Мы с папой хотим поговорить вдвоем, – вздохнул дядя Костя устало.

Матюша закрыл дверь кухни, привалился к углу и сполз на корточки. В голове было туманно и пусто, как давеча в потолочной бездне. Нежилое пространство, ни мысли, ни слов. Безответные слова остались за дверью, где слышался звон приборов. Чпокнула пробка бутылки.

– За любовь, – убитый тон, в голосе безнадежность. Это папа.

– За любовь.

– Любовь редко приходит.

– А уходит часто.

Матюша подумал: зачем они постоянно повторяют слова друг за другом? Звякнули рюмки.

– Погоди, может, не все потеряно.

– Все. Она позвонила в конце рабочего дня и высказала это «все». Я сразу к ней, слонялся у дома, как мальчишка. Звонил с автомата… без толку… Потом сидел в баре, пока он не закрылся. Вика – не Оксана.

– Да… Не Оксана.

– А я ведь согласился встретиться с Оксаной, чтобы сказать то же самое. Все.

– Почему дома, не в каком-нибудь кафе?

– Настояла. Не отвязалась бы, ты знаешь. Я решил – ладно, в последний раз…

– Что – в последний?..

– Все-таки столько лет…

– Вспомни, сколько лет тебе! Без трех сорок!

Бульканье воды. То ли чай, то ли водка. Точно водка: стук бутылки о стол, звяк-звяк «чокнутых» рюмок.

– Вика-чечевика… Такая девушка! Наконец-то, думал, хоть тебе повезло.

– Люблю ее… Любил.

Матюша запутался, кто что говорит. Разговор – не песня, в разговоре голоса братьев были похожи.

– Любил, ага. Стоило опять увидеть Оксану и…

– Это был просто секс, Костя.

– А с Викой – любовь.

– Любовь.

– А с Оксаной – секс.

– С ней ведь, как на арене с быком, не угадаешь, что отчебучит. Нас и раньше ничего не связывало, кроме секса.

– Изнасилование невинного агнца Минотавром в юбке?

– Ну, виноват я! – крикнул папа. – Виноват! Да, я – старый кобель! Да, я все просрал! И что?! Что делать, скажи?..