Вершина Великой революции. К 100-летию Октября - стр. 78

Это движение привело мировую общественную мысль к теории марксизма, который дал действительное решение «каверзного» вопроса о том, каким образом «обстоятельства могут изменяться теми людьми, которые сами создаются обстоятельствами». Марксизм, как разъяснял Плеханов, прежде всего исправил саму постановку вопроса и входящие в него понятия, выяснил ложность такого категорического разделения социального бытия на «обстоятельства» и «человека». Марксизм показал, что человек – это «мир человека», что сущность человека – это «совокупность общественных отношений», то есть если вы хотите познать, что такое «человек» («природу человека», как любили выражаться предшественники марксизма), то изучайте, как он действует, как воздействует на окружающий его мир в целях удовлетворения своих потребностей. И тогда вы увидите, что способ его деятельности зависит от характера средств, которые использует человек при воздействии на природу. Вначале такими средствами были его естественные органы (руки, ноги, зубы и т. д.). Затем все более возрастает значение механических средств. Человек, цитирует Плеханов Маркса, «пользуется механическими, физическими, химическими свойствами вещей для того, чтобы в соответствии со своей целью применить их как орудия воздействия на другие вещи… Так данное самой природой становится органом его деятельности, органом, который он присоединяет к органам своего тела, удлиняя таким образом, вопреки библии, естественные размеры последнего»[87]. Так создаваемые первобытным человеком молоток, рубило, лук являются как бы продолжением и усилением рук, ног, глаз человека. Молоток со временем превращается в мастерскую, фабрику, завод, которые тоже являются не чем иным, как своеобразными искусственными «органами человека», средством его воздействия на окружающий мир. Но эти орудия труда, эти разросшиеся могучие искусственные органы выступают уже не как органы отдельного индивида, а как органы общественного человека, ибо в одиночку пустить их в дело человек просто не в состоянии; для этого он должен объединиться, кооперироваться с другими людьми, то есть вступить с ними в определенную производственную связь, в определенные общественные отношения (среди которых главные – производственные).

Отсюда понятно, что характер, тип этой связи, этих производственных отношений зависит от того, каковы орудия труда, средства производства. Когда понято это, тогда становится ясно, почему социальное бытие не разделяется на «человека» и «обстоятельства», становится ясно, что «обстоятельства» (то есть фабрики, заводы, железные дороги, машины и т. д.) есть не что иное, как «искусственные органы общественного человека», есть не что-то внешнее по отношению к человеку, а есть он сам, его продолжение. Именно в этом глубокий смысл Марксовых слов: «человек – это мир человека». «Совокупность общественных отношений», «мир человека» – это и есть то, что на языке предшественников марксизма называлось «обстоятельствами». Поэтому задача теперь сводилась к тому, чтобы объяснить механизм развития социального бытия, представляющего собой неразрывное единство «обстоятельств» и «человека». И ключ к ее решению, как справедливо подчеркивает Плеханов, – в тезисах К. Маркса о Фейербахе. Человек, изменяя обстоятельства, говорится в этих тезисах, тем самым изменяет себя (ибо «обстоятельства» – это момент самого «человека»). А конкретный механизм этого «самоизменения» Человека (большая буква означает, что мы имеем в виду единство «человека» и «обстоятельств») подробно раскрывается К. Марксом в диалектике производительных сил и производственных отношений. Мы здесь не ставили задачу подробно раскрыть решение антиномии просветителей, мы остановились лишь на описанном Плехановым пути, который вел к Марксову открытию. Мы хотели показать, что «азбучные» положения марксизма, включенные в широкий исторический и социальный контекст, взятые в аспекте их становления и развития, перестают быть «азбучными».