Вершина угла - стр. 6
Как я уже говорил, Ксюхан работает охранником. Учитывая, что клетки в его мозгу, отвечавшие за умственные и коммуникативные способности, атрофированы, думаю, профессию ему выбирать не пришлось. Из этого следует, что и карьерный рост ему почти не светит. Разве что дорастёт до директора двери или порога, которые будет охранять.
С ним я чаще только здоровался, но иногда мог и потереть о всяком-разном, если рядом не было Гасты, а Ксюхан спешил поделиться последними новостями. Как правило, это была всякая чушь, условно называемая «про мопед».
Ксюхан вносил нас в список крутых чуваков и чувих, так мы попадали внутрь. Иначе в этот клуб нам и таким, как мы, никак было не попасть. Даже если бы мы надели наши лучшие шмотки (а мы и так их надевали), мы бы всё равно не прошли фейс-контроль, потому как по нам не похоже, что мы сюда идём пить мохито и оставлять массы денег в баре, где цены напоминали ответы задач по алгебре на олимпиаде для десятого класса: с корнем, степенью и дискриминантом, которые без калькулятора хрен решишь.
Сам же Ксюхан был гопником из разряда гопников-жарщиков, то есть любителей посидеть на кочерге и позвать Эдика. Разумеется, он пропускал нас в клуб не совсем на халву, за это мы ему вливали в рот топливо. Деньгами он не брал – западло брать с корешей, а колдырнуть любил. Ксюхан ещё был из таких гопников, которые разговаривали исключительно на сленге; наверное, в отношении него правильно будет не «разговаривали», а «ботали», «спикали», «бакланили» – хз. Он всегда говорил: «здоровчаныч», «барчела», «пивчанское» и ещё много-много разных слов.
Вообще, мы с Гастой разговаривали примерно так же, как он, но я для себя это объяснял просто – от Ксюхана и нахватались. Хотя его влияние было минимальным, мы и без того были насквозь пропитаны подвально-уличной контркультурой.
И дело вовсе не в том, что Ксюхан выпендривался, хотел казаться круче и поэтому разговаривал на околотюремно-лагерном блатном жаргоне. Просто он не умел разговаривать нормально. Да он вообще не умел разговаривать. По его роже было понятно, что он умел только трёкать, когда толкал севшую машину какого-нибудь братишки, базлать, когда играл в футбол с братвой, и качать, когда участвовал в разного рода качелях на работе и не только.
Ехать до этого клуба от нас было минут пятнадцать на автобусе и минут сорок пять или чуть больше, если идти пешком. Туда мы всегда доезжали, а вот обратно любили пройтись пешком, завершая вечер ночным моционом, разговаривая на любые темы. И хотя не секрет, что гуляния по ночам могут закончиться плачевно, нас это не пугало, потому что мы как раз относились к той категории молодых людей, которых советуют опасаться. Вернее будет сказать – выглядели, но это никакого значения не имеет. Не писать же у себя на лбу, что мы не те, с кем имеем разительное сходство.