Верное сердце - стр. 42
Малый лес раскинулся перед ними. С момента последней поездки тут ничего не поменялось. Ветер завывал во внутригорных долинах, отражаясь смеющимся эхом. Эхом, что насмехалось над потерянной герцогиней. Но на этот раз она была не одна. Её единственный друг при дворе наконец-то вернулся с охоты, и только рядом с ним она могла чувствовать себя в безопасности.
Мэльдан был великаном и напоминал брата-близнеца Нарнетт с густой рыжей шевелюрой, аккуратным носом и тонкими чертами лица. Был он моложе подруги на два года, но в свои двадцать пять лет давал фору многим именитым рыцарям герцогства как в скачках, так и на охоте. Третий сын бедного барона, что подчинялся напрямую Нарнетт и её родителям, воспитывался при дворе, и дружба между ним и юной герцогиней крепла из года в год. Вернувшись с охоты, юный барон немедленно напросился на очередной поход своей подруги. Весь путь он допрашивал её, узнавал детали о её знакомстве с отшельником. И Нарнетт отвечала, чувствуя, что он может помочь советом. Как близкий человек, знакомый с малолетства.
– Как ты? – спросил Мэльдан.
– Всё также, словно меня сбросили в компостную кучу, а сверху поработали кони с грифонами, – отшутилась она. – Примерно как ты, вернувшись со своей двухнедельной охоты ни с чем. Не спрашивай.
– Главное, держишься в седле, – серьёзно сказал он. – Справляешься без посторонней помощи.
– Не подлизывайся, дорогой. Не то я пожалуюсь супругу.
– От страха сковало лёгкие, ваша светлость… Но!
Снова Нарнетт услышала грязные перешёптывания позади себя, но командир отряда приструнил рыцарей и чародеев. При дворе молодого барона Мэльдана Кортулла, коего отдали на воспитание герцогу Млабиурту, отцу Нарнетт, в течение последних лет считали любовником герцогини. Почва для слухов росла не из-за того, что они были ровестниками и буквально росли под одной крышей, а из-за того, что с остролицым рыжим великаном – словно старшим братом миниатюрной герцогини – Нарнетт проводила гораздо больше времени, чем с мужем, за которого она вышла в неполные девятнадцать. Даже консумация брака, официально заверенная церковью, не помогала против сплетников. Помогла природа. Чем взрослее становился Коленетт, сын Нарнетт, тем меньше коридоры, залы, сады и трактиры наполняли строптивые басни и сказки. Мальчик с младенчества копировал официального отца, этого было достаточно многим.
Сейчас же Нарнетт – одинокая, без близких родных, а придворных воспринимающая исключительно как льстецов и торгашей – находила утешение именно рядом с другом детства, к которому, что также удивляло дворец, хорошо и без опаски относился любимый супруг. Каждое его приближение, каждая совместная охота, совместный танец на балу, даже попытка подружиться с юным герцогом, всё это оживляло грязные слухи, как сухой хворост, брошенный в тлеющий костерок. Сама Нарнетт, хотя и привыкла к этому, всё же при случае не упускала момента критически ответить кому-нибудь, чей язык доводил окружающих до яростного смеха. После этого залы и сады дворца и окрестностей наполнял могильный шёпот. Ни родители, ни муж никак не препятствовали этому. А сам Мэльдан только улыбался, ибо кровь проливал не он. Со сплетниками удавалось расправляться чужими руками.