Верни мое счастье - стр. 8
– Я не сомневаюсь, что вы не разочаруетесь. Миссис Россини уверена, что я подхожу для этой работы.
– Да. Я верю, что это так, – произнес он тоном, который показался ей жужжанием назойливой мухи.
Где же ее заметки: в сумке, карманах? Или она забыла их в метро?
Он, запрокинув голову, внимательно и свысока посмотрел на нее, выгнув бровь, и она решила, что он читает ее мысли.
– Кстати, как давно вы знаете мою мать? Похоже, вы ей нравитесь.
– Правда?
– Да. И вы не первая, кто хочет подружиться с моей невероятно доброй и щедрой матерью.
О чем он говорит? Неужели он думает, что она хочет стать подругой его матери? Он считает, она действительно хочет торчать здесь с ним?
– Я здесь не для того, чтобы заводить дружбу. Я здесь потому, что мне приказали.
Она умокла, заметив, как он мрачно оглядывает ее лицо.
– Вам приказали? – Он выгнул брови над проницательными светло-карими глазами.
– Кто-то должен был сделать это.
Он откинулся на спинку кремового кресла, положил руки на подлокотники и сцепил пальцы на груди. Кисти его рук были покрыты тонкими темными волосками, из-под заостренной манжеты его рубашки блестели роскошные часы.
Руби не сводила глаз с его сильных запястий, отказываясь смотреть ему в лицо.
– И жребий пал на вас? – Он взял бокал с водой.
Она увидела его серебряные запонки. Она не знала никого, кто носил бы запонки, а также потрудился надеть рубашку и галстук.
– Вы бы предпочли заниматься чем-нибудь другим? – тихо и насмешливо спросил он.
Он дразнит ее? Она подняла на него глаза и увидела его едва заметную улыбку. Вероятно, он думает, что она хочет поживиться за счет его матери.
Руби поерзала в кресле, стараясь не утонуть в нем. Маттео сидел напротив нее совершенно неподвижно, ей не удавалось сосредоточиться.
– Я бы предпочла танцевать, – сказала она. – Балет для меня важнее всего.
– Это я понимаю, – тихо произнес он, и его лицо на секунду вытянулось. Он сжал и разжал пальцы руки, потом развернул ее, и Руби увидела его сломанные костяшки. – Я это очень хорошо понимаю.
Она посмотрела на свои руки, лежащие на коленях, и стала ждать, когда Маттео заговорит. Он положил ногу на ногу, и Руби уставилась на упругие и мощные мускулы его бедра под темно-синим шелковым габардином брюк. Он был сложен лучше, чем танцор балета.
–Извините, я… – Она откашлялась и решила вспомнить свои записи. – Итак, сегодняшняя премьера. Вам рассказать о деталях?
– Да, пожалуйста. – Он кивнул.
Руби нахмурилась. Она могла рассказать ему о каждом движении в танце, но сейчас Маттео это не нужно. Ему надо знать детали, имена, сроки. Все это – в заметках, которые она оставила на своем кухонном столе.