Верная - стр. 29

— Думаю, на сегодня достаточно. Главное я для себя понял из отчетов.

— М-м-м… Надо полагать, они вас устроили? — спрашиваю, прежде чем понимаю, что это может прозвучать так, будто я напрашиваюсь на комплимент. Горозия, что уже привстал, чтобы выйти из-за стола, застывает, придерживаясь рукой за спинку кресла. Большой опыт актёрской игры позволяет мне сделать вид, будто меня в его внимании абсолютно ничего не стесняет. Смотрю на него, не мигая. Сергей Зурабович морщит нос.

— Неплохо. Хотя мы уже имеем возможность наблюдать, что оценка некоторых рисков была ошибочной.

Я подхватываюсь:

— Только потому, что никто не мог предугадать, что изменения в экономике будут настолько глобальными! История не знала подобных рыночных тенденций. Я не могла вычислить те факторы неопределённости, которых раньше не существовало. Да и никто бы не смог. Также не было никаких поводов думать, что инфляция достигнет настолько диких масштабов. Мы даже сейчас доподлинно не понимаем, где её дно. — Мне обидно почти до слёз, но мой голос звучит на удивление ровно, где-то даже скучно и монотонно, будто меня ужасно достало разжёвывать настолько очевидные истины.

— Воу, Евгения Александровна… Я ни в коем случае не пытаюсь принизить результаты вашего труда. Я только говорю, что в нынешней ситуации придётся делать поправку на некоторые моменты, — поясняет Горозия. Обводит глазами зал и отпускает собравшихся незатейливым: — Можете быть свободны.

Я принимаюсь сгребать в папку разложенные на столе бумажки. Впопыхах роняю ручку, наклоняюсь, чтобы её поднять. Пока вожусь, переговорная пустеет. В ней остаёмся я и Горозия.

— Признаться, я удивлен. Сколько у вас было времени, чтобы сделать этот анализ?

— По три месяца на каждый банк. Первый занимался ЦБ, к его отчётности я не имею отношения.

— Это я понял. По почерку.

— Ясно. — Хватаю злосчастные бумаги, встаю. Задерживаться здесь и дальше нет никаких причин. — Видно, не зря мы пахали целыми днями без выходных. Ко мне ещё есть вопросы?

— Угу… Что заставляет молодую женщину корпеть над всякими глупыми бумажками вместо того, чтобы заниматься более подходящими ей по возрасту и статусу делами?

— Что в вашем понимании — подходящие дела?

— Ну не знаю даже. Например, ты могла бы заняться личной жизнью. Выйти замуж, родить ребёнка…

Да неужели? Я закусываю изнутри щёку. И изображая искреннее недоумение приподнимаю брови.

— А у меня с этим всё нормально, Сергей Зурабович.

— Вот как? Значит, ты замужем?

Ну, допустим, я разведена. А что тебя так удивляет, Серго? Думаешь, я для этого не вышла рожей?