Верная - стр. 19

Может, я была бы не настолько закрытой. Может, больше бы доверяла людям. Может, смогла бы с кем-нибудь по-настоящему подружиться, ведь… господи, у меня и друзей-то толком нет!

— Женька, лучше ты что-нибудь расскажи.

Пять пар глаз устремляются на меня. Я равнодушно откладываю приборы в сторону.

— Что рассказать?

— Ну, не знаю. Что-нибудь. Как у тебя дела? Чем занимаешься? — интересуется Стас.

— Слышал, тебя Горозии в секретари сосватали, — подключается к разговору Максим. — Вот это я понимаю — карьера в гору. — Он гаденько ржёт.

— Так что рассказать? Вы, вон, — и бровью не веду, — уже всё знаете. Нинусь, хочешь десерт? Или пойдёшь поиграться с Багирой?

В моем невесёлом детстве есть один огромный плюс: струпья, покрывшие мои душевные раны, — броня, через которую мало кто может пробиться. Братья уж точно не входят в круг людей, кому это ещё по силам. С чего бы мне их разубеждать? Зачем бить себя пяткой в грудь и орать: «посмотрите, чего я добилась!»? Все всё понимают, как говорит один умный человек. И именно от этого понимания Макс бесится. Наверняка трудно смириться с тем, что лузерша-сестра обскакала тебя на повороте. Впрочем, мне плевать, я карьеру строю не для того, чтобы что-то им доказать.

— Как всё прошло, кстати? — хмурит брови отчим.

— Нормально. — Я помогаю Нинуське отодвинуть стул. Малышка щебечет:

— Спасибо, бабуля, спасибо дедуля, — и выбегает из столовой. Только её и видели. Кошка Багира — гораздо более интересная компания, чем куча скучных стариков. К тому же ещё и ругающихся.

— Нормально? И всё? Это твоя экспертиза? — недовольно поджимает губы Воскресенский.

— Экспертиза будет, когда мы вольёмся в работу. Сейчас рано о чём-то судить.

— Он тебя не вспомнил?

Внутренне я напрягаюсь, но мой голос звучит ровно, когда я отвечаю:

— Конечно, нет. В то время, как я на него работала, Горозия сидел так высоко, что до простых смертных ему не было никакого дела. Сомневаюсь, что он вообще меня замечал.

— Тебя довольно сложно забыть, однажды увидев, — сладко улыбаясь, замечает Макс. И, может, ничего такого в его словах нет. Для посторонних. Но я-то понимаю, что это очередная попытка меня задеть.

«Рыба! Рыба! Гу-ма-но-ид!» — звенят в ушах детские голоса.

Ловлю взгляд Макса над стоящим посреди стола букетом и, не мигая, держу так долго, что в конце концов он тушуется и первым отводит глаза.

Наверное, мои обидчики здорово бы удивились, если бы тогда им кто-то сказал, что моей внешностью будут восхищаться все визажисты, к которым мне иногда приходится обращаться. Глаза, которые ребятня называла рыбьими, профессионалов своего дела приводят в экстаз. Со мной обожают работать самые топовые стилисты. Между прочим, бесплатно, только чтобы я разрешила пополнить своими фото их и без того впечатляющие портфолио. Впрочем, к их услугам я прибегаю не так уж часто. Я же не модель и не какая-нибудь актриса. Хотя, если так разобраться, мне годами приходится играть самые разные роли. Я даже не знаю, в какой момент это началось. Наверное, когда я поняла, что интенсивность и изощрённость издевательств, которым меня подвергали братья, напрямую зависят от моей реакции на них. Вот тогда-то и стал проявляться мой актёрский дар…