Веретено - стр. 19
– И кадилом не махал тут? – строго спросил Веня, подозрительно косясь на чашку с остывшим чаем.
– Нет. Пошёл своей долг исполнять для успокоения людей в магазин и в избу к Люде.
– Ладно. Чашку помой и мне чаю налей, – приказал Веня.
До вечера сидели с Веней впотьмах. Решили не пугать соседей, что мол, удачно всё прошло, изгнал поп нечистый дух из дома. Кот куда-то запропал. Видимо, он решил, как и Веня, что коты тоже люди.
Глава 6.
Деревенские до ночи сопровождали Ивана Варфоломеевича из одного конца деревни в другой. Освятили, видимо, всё, что придумали, лишь бы защититься от страшного.
– Не знаю, я Веня, – решила признаться я, – как я буду дальше жить. Вдруг я навсегда останусь невидимой? И что?
– И что? – хмыкнул довольный Веня. – Будешь тоже домовым.
– Ага. Я-то запахом питаться не умею. Воровать придётся. Нехорошо это.
– Ну, ты опять же подумай, как удобно быть невидимой!
Пока я размышляла над этим, за дверью стал завывать Капитон.
– Капа? – я впустила кота. – Что с тобой?
Капитон с расширенными от ужаса глазами смотрел на незанавешенные окна. Мы за разговорами не заметили, как на улице стемнело, и в окно заглядывала луна. Почти круглая.
Кот прижимал уши и шипел. Я подошла к окну и забыв, что меня никто не видит, осторожно выглянула из-за занавески. В лунном свете стояла тень. Она была очень похожа на худого и очень большого медведя. Я от страха сжала подоконник.
– Веня… – стуча зубами, прошептала я. – Веня, что это? И правда, медведь?
Веня сопел у меня над ухом, рассматривая зверя.
– Похоже на медведя. Но не медведь.
Медведь стоял и пристально смотрел на наши окна. Шерсть тускло отблескивала под луной. Нос дёргался, принюхиваясь. Пар вырывался из пасти. Всё указывало на то, что это настоящий медведь. Но, глаза, глаза были чёрными провалами. Словно медведь смотрел на меня пустыми глазницами. И я, прячась за занавеской, чувствовала этот тяжёлый и мёртвый взгляд. По спине ледяной струйкой побежал пот, как тогда на улице, перед смертью Людки. Сердце билось где-то в горле, перекрывая дыхание.
Медведь не отводил взгляда от окон. Продолжал принюхиваться, переминался с лапы на лапу. Он чувствовал меня.
– Жуть… – выдохнул Веня мне в ухо.
Руки затекли оттого, что я стояла, вцепившись в подоконник. Я попыталась их разжать, и это получилось с трудом. Тело потеряв опору, не устояло на ослабших ногах и я снова схватилась за окно. Под руки попало бабушкино веретено, лежавшее в ложбинке рамы. Я взяла веретено в руки. Оно было тёплое, несмотря на то, что от окна тянуло холодом.