Веретено - стр. 25
Внимательнее присмотревшись к области сердца, она обнаружила еда заметную, тоненькую, как паутинка, сеточку, которая тянулась вверх – в центр головы. Её нужно было остановить в первую очередь. Хельга потянула туда свет, но его было слишком мало. Она понимала, что в таком состоянии граф не сможет отпустить жену. Она могла влить в него свою жизненную силу. Но тогда потеряла бы дар к исцелению. А без этого молодая знахарка не представляла своей жизни. Поэтому, когда она почувствовала, что сделала всё, что могла, – убрала руку. И просто наблюдала за графом.
Он стонал, молил жену вернуться, просил забрать с собой, потом спохватывался сына, снова рыдал. Душа беззвучно плакала и ничем не могла ему помочь.
У Хельги разрывалось сердце, но она понимала, что ситуация тут безвыходная.
– Граф Робер, – попыталась она поднять его с колен. – Пора.
Без особой надежды она просила его отпустить жену. Приводила доводы, как мучается неотпущенная душа. Как он своим горем терзает её… Но всё было бесполезно. Рыдания графа начали переходить в истерику, и Хельга испугалась. Испугалась, что он сделает что-то с собой или с ней.
Ловким движением она резко нажала на специальную точку на шее графа, и тот потерял сознание.
Хельга села и выдохнула. Она не решила проблему, а только её отодвинула. Потом вспомнила про душу – она по-прежнему стояла и лила беззвучные слёзы.
– Прости, – обратилась к ней Хельга, зная, что та её слышит. – Не знаю, что делать. Я пыталась как могла. Но это не в моих силах.
Она бросила щепотку сушёного клевера в костёр, и образ графини Софи исчез. Хельга выдохнула и стала жать, пока проснётся граф.
Он проснулся с первыми лучами восходящего солнца. Сел на траве.
– Ну, как? – спросил он. – Получилось?
– А вы не помните? – удивилась Хельга.
– Я помню, что увидел Софи. Помню, что плакал. А дальше… дальше не помню.
Первый и единственный раз в жизни Хельга решила соврать:
– Да, всё получилось. Через месяц вам станет легче. Можно возвращаться домой. – Она подошла и, взяв его за локоть, помогла подняться.
Хельге было страшно. Она понимала, что граф будет мучиться и, скорее всего, будет мучить сына, но смалодушничала, осознавая, что ничего не может сделать.
У неё был выбор: или продолжать наблюдать за тем, как граф буйствует, напившись вина, ведь оно помогало на мгновения отключать его внутреннюю боль, при этом открывая дорогу черноте в душе. Или всеми правдами и неправдами сбежать, сохранив свою жизнь. Она выбрала второе.
Заболтав графа, наказав при нём слугам правильно поить его отварами трав – травы были общеукрепляющие, помогающие пищеварению и сну – она сказала, что её миссия в этом доме выполнена. А если что-то понадобится – он знает, где её найти.