Вересковый мёд - стр. 17
По отряду прокатилась волна смеха, и всадники начали делать ставки на то, что этот самый командор на такое не отважится.
Но командор отважился.
— Думаешь, смелости не наберусь? — пренебрежительно усмехнулся он, придерживая коня.
— Потискать будущую королеву? За такое можно и головы лишиться.
— Головы лишиться можно в любой момент, Корин. А тут хоть будет весело!
Эрика лежала, сминая пальцами мох, и понимая — они говорят о ней. И что это тот самый отряд, который должен забрать её в Кальвиль. Они были совсем близко, и ветви рядом с ней качались от прикосновения к их плечам. Она впилась взглядом в того, кого все называли командором, и ярость вперемешку с ненавистью прокатилась в её душе, как верховой пожар по сосновому лесу.
По командору сразу было видно, что он главный, и что все они его уважают, и хоть и подшучивают над ним, но лишь потому, что он сам им это позволяет. А он восседал на коне как на троне. Ехал хозяином земли, глядя прямо перед собой и высоко держа голову. Из своего укрытия Эрика видела его профиль — гордый, совершенный — такой только на монетах чеканить. Их предводитель был небрит, видно, что в дороге уже не первый день, тёмные волосы лежали спутанными кольцами. Эрика рассмотрела и брови, такие же тёмные, почти чёрные. И глаза…
Он потянул повод, чуть обернулся, чтобы ответить кому-то, и Эрика увидела, что глаза у него тоже чёрные как угли на фоне светлой кожи — даром, что он южанин. И её взгляд невольно соскользнул на его губы, потому что они только что говорили о поцелуях. Красивый изгиб, снисходительная усмешка — и впрямь «белая кость»! Видно, что принадлежит он к тавиррской знати…
А потом она увидела герб на его плече — белый волк и серебристый круг луны на фоне гор. Герб Дома Адемаров. И все её попытки совладать со своей яростью в одно мгновенье разлетелись на куски.
Перед глазами мелькнули картины прошлого: горящие дома, люди, бегущие по улицам, и они — тавиррские всадники, у одного из которых был такой же волк на штандарте. И факелы в их руках.
Всадники ехали и перебрасывались шуточками о том, как этот Вик будет целовать и тискать её на обряде на потеху своим друзьям. А потом они всё-таки поставили на то, что он не сможет этого сделать, а командор поклялся, что девчонка не забудет этот поцелуй до конца своих дней. Они ударили по рукам, а некто по имени Хилет Тейн, в шапке с кисточкой, похожей на судейскую, скрепил их спор и сложил в кошелёк золотые.
Пальцы утонули в подушке мха, сгребая его в горсти, и от той ненависти, что накрыла Эрику с головой, казалось, зазвенел даже воздух в лесу. В этот момент время будто замедлилось, тело налилось холодной сталью, и Эрика решилась.