Венский вальс - стр. 4
Народу на улице Каринтии было обыкновенно много – начавшаяся весна выгнала венцев на мостовые и проулки австро-венгерской столицы, но никто не обращал на смотревшего в бинокль на главную городскую достопримечательность молодого смуглого мужчину; всем было не до него. Только один невысокий и худощавый, еще более молодой человек в фетровой шляпе почему-то остановил на нем свой взор. Проведя рукой по тонким губам и тонким усам, он наконец решился и подошел к наблюдателю вплотную.
– Любуетесь королевскими покоями?
– Да, – не моргнув глазом, ответил Сосо. – Сожалею о том, что я не художник – если бы наделил меня Бог таким даром, я бы картины писал с таких вот шедевров.
Молодой человек рассмеялся:
– Тоже мне, пейзаж.
– Однако, как вы привередливы!
– Сразу видно, что в Вене вы совсем недавно. Я вот лично пребываю здесь уж полгода, и от Хофбурга, и от Бельведера меня уже тошнит.
– Смело… Однако, спешу вас разуверить – год назад я был в Вене и много времени посвятил изучению здешних достопримечательностей. И должен вам сказать, что тот же самый Хофбург значительно изменился.
– Это так. Возможно, сама моя жизнь настолько скучна и безрадостна здесь, что все мне кажется серым и уродливым.
– Жизнь художника скучна и кажется серой?! Ну знаете ли…
– Именно так. По образованию я портретист, приехал сюда из Германии, из маленького городка Браунау-на-Инне, в надежде на огромные гонорары, которые обычно платят мастерам портретного изображения, но здешние бюргеры больше предпочитают открытки с местными же пейзажами, которые, увы, стоят совсем не дорого. Все это не может меня не тяготить, учитывая отсутствие у меня какого-либо иного образования, из чего, как вы понимаете, проистекает безысходность моего существования…
– Уверяю вас, что поводов для грусти нет ни малейших. У меня вот вообще никакого образования нет, и все же я не грущу.
– Тогда зачем вы здесь? Устроитесь грузчиком в порту и будете получать от этого удовольствие? – грустно улыбнулся молодой художник.
– А почему бы и нет? – иронично улыбнулся Коба. – Лично для меня деньги не являются самоцелью и уж точно не влияют на уровень счастья в моей крови.
– Отчего так? Вы философ?
– В некотором роде. По роду службы я часто держу в руках огромные суммы, с которыми после приходится расставаться, так что, если я всякий раз буду об этом сожалеть, то впору будет повеситься. А лишать жизни себя, – он сделал акцент на слове «себя», – я не готов.
– Что же за служба у вас?
– Я бомбист.
Молодой человек посмотрел в глаза наблюдателю. Подобной смелости сложно было ожидать от случайного знакомого, даже не назвавшего своего имени.