Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - стр. 97

Кадар и его окружение считали зазорным и нецелесообразным использовать интеллектуалов в качестве дворников и истопников, резонно видя в этом признак слабости режима. Всем этим людям, как правило, находилось место на периферии официальной культурной жизни. Когда в 1963 году на свободу вышел один из крупнейших венгерских мыслителей XX в. Иштван Бибо, вопрос о его дальнейшем трудоустройстве решался, как и в ряде других случаев, на Политбюро ЦК ВСРП. Видные журналисты, эмигрировавшие на Запад, уже в начале 1957 года возобновили в эмиграции газету «Irodalmi Újsάg». Некоторые из них (М. Мольнар, Т. Мераи, П. Кенде и др.) впоследствии проявили себя как историки, внеся заметный вклад в изучение венгерской революции. П. Кенде, вернувшись в Венгрию, стал в 1990 году одним из основателей Института по изучению революции 1956 года, видного венгерского научного центра в области новейшей истории.

Все эти люди, начинавшие в 1940-1950-е годы как журналисты коммунистической прессы, соратники коммуниста-реформатора И. Надя, пришли впоследствии к переосмыслению устоев собственного мировоззрения. Уже в 10-летний юбилей революции М. Мольнар приходит к выводу: дискуссия об исторической роли Имре Надя и его жизни закончилась, и его идеологические построения и система ценностей не могут далее служить отправной точкой для новой эпохи. Историками много писалось о том, что, несмотря на свою видимую неудачу, венгерская революция заставила извлечь из нее уроки обе сверхдержавы, а венгерский коммунистический режим – изменить свою внутреннюю политику. Не менее важно и другое: при всей противоречивости и всем трагизме событий «будапештской осени» отстаивание демократических и национальных ценностей в Венгрии 1956 года сохраняет значение морального примера. По справедливому замечанию И. Бибо, «будапештская осень» была не просто политической акцией с определенными целями, это была в первую очередь «революция человеческого достоинства».

Проблема разностороннего влияния советско-югославских отношений на положение в Венгрии и политику ее правящей верхушки в условиях глубокого кризиса сталинистского режима в середине 1950-х годов неоднократно рассматривалась в венгерской историографии последних десятилетий в работах Золтана Риппа, Яноша М. Райнера и других исследователей[249]. Однако введение в научный оборот широкого корпуса документов из российских архивов, в первую очередь из Архива внешней политики России МИД Российской Федерации, позволяет дополнить картину, известную из других источников, новыми существенными штрихами. Это касается среди прочего вопросов об отношении официальной Москвы к перспективе венгеро-югославского сближения, о конкретных шагах, предпринятых ею в целях разрешения венгеро-югославских противоречий на основе максимального приближения не только союзнической Венгрии, но и нейтральной Югославии к внешнеполитической линии СССР.