Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - стр. 109

После XX съезда КПСС задача дальнейшего сближения с Югославией, вовлечения ее в орбиту советского влияния продолжала считаться приоритетной на восточноевропейском направлении советской внешней политики. Поскольку межгосударственные отношения к этому времени не только вполне нормализовались, но приняли форму многообразного сотрудничества в различных областях (от экономики до культуры), на очереди был следующий шаг – установление тесных межпартийных связей между КПСС и Союзом коммунистов Югославии, что предполагало общность подходов к наиболее принципиальным вопросам мирового коммунистического движения. Между тем последовательная линия Югославии в активизировавшемся с 1955 года диалоге двух стран по-прежнему не давала Москве оснований для чересчур оптимистических прогнозов, когда вставал вопрос о пределах такого сближения. Режим Тито, с начала 1950-х годов проводивший активную и самостоятельную внешнюю политику, отнюдь не стремился поступаться своей независимостью. Настойчивое стремление Москвы к установлению более близких, по возможности союзнических отношений с Белградом вынуждало ее не только к поиску компромиссов, но и, до известной степени, к их концептуальному обоснованию. Концепция внутрилагерной политики подлежала определенной корректировке с тем, чтобы отразить своеобразие отношений как с великой дальневосточной коммунистической державой – Китаем[289], так и с относительно небольшой, но внешнеполитически значимой титовской Югославией. Надо было так адаптировать фразеологию XX съезда к внешней политике, чтобы она не только не помешала СССР сохранить завоеванные при Сталине позиции в Восточной Европе, но и позволила бы, если хватит сил, приумножить завоевания за счет возвращения ФНРЮ в советский лагерь. Формула XX съезда о многообразии путей перехода к социализму скрывала в своем подтексте решение именно этой сверхзадачи, уже сама постановка вопроса была в 1956 году актуальна, прежде всего, из-за невозможности подогнать под общий ранжир как китайскую, так и югославскую специфику; характерно, что и в отчетном докладе ЦК, зачитанном Н. С. Хрущевым 14 февраля, ссылка на Югославию содержалась как раз в разделе, где обосновывалось многообразие форм перехода к социализму[290]. Формальное упразднение Коминформа в апреле 1956 года также явилось не только отказом от отжившей свой век, неэффективной структуры, но не в последнюю очередь жестом доброй воли, адресованным Югославии, ведь в грубой антиюгославской кампании, развязанной Сталиным в 1948 году, именно Коминформ был, как известно, главным инструментом, а утратив после 1953 года подобную роль, он сразу же потерял свое прежнее значение. Кстати сказать, всего за 4 месяца до ликвидации Коминформа, 14 декабря 1955 года, Н. С. Хрущев на пресс-конференции в Дели говорил о целесообразности сохранения такой формы общения и сотрудничества компартий, как Коминформ