Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - стр. 102
В конце 1940-х годов, управляя из Москвы шумной антиюгославской оргией, Сталин и его окружение отвели именно режиму Ракоши в Венгрии роль первой скрипки в оркестре. Инициированное венгерским лидером при участии советников из СССР «дело Райка» способствовало, как известно, переходу конфликта на новый виток, когда Югославия была объявлена в Москве страной, находящейся во власти уже не просто ревизионистов, а «шпионов и убийц». После этого не кажется удивительным, что Тито и его окружение, пойдя на сближение с Советским Союзом, вместе с тем продолжали подчеркнуто дистанцироваться от венгерского руководства. Правда, некоторые дружеские жесты, не ускользнувшие от внимания советской дипломатии, были сделаны в начале 1955 года в адрес премьер-министра Имре Надя, в котором лидеры нейтральной ФНРЮ не без оснований увидели политика, готового поставить во главу угла национальные приоритеты и в силу этого своего потенциального союзника в противодействии советскому диктату. Эти жесты, однако, остались безответными: находившийся под сильным прессингом контрреформаторского крыла в собственной партии, поддержанного Москвой, и озабоченный внутренними, прежде всего экономическими, проблемами И. Надь был в тех условиях совершенно неспособен на проведение хоть сколько-нибудь самостоятельной внешней политики. После отстранения в апреле 1955 года И. Надя со своего поста позиции Ракоши вновь усилились, что никак не могло способствовать нормализации венгеро-югославских отношений[259].
Подписание 2 июня 1955 года Хрущевым и Тито Белградской Декларации, воспринятое руководством Венгерской партии трудящихся (ВПТ) как сигнал к перемене курса Венгрии в отношении Югославии[260], означало, что в обозримом будущем неизбежен пересмотр «дела Райка». Известно, что этот вопрос впервые озвучил в Венгрии весной 1955 года журналист Миклош Гимеш, за свою неслыханную по тем временам дерзость исключенный из партии. Однако спустя считаные месяцы дело не могло не сдвинуться с мертвой точки. В июле того же года И. Броз Тито выступил с резким публичным заявлением в адрес венгерских лидеров, настаивая на внесении ясности в «дело Райка». После всех примирительных жестов Москвы в отношении Белграда Ракоши уже не мог проигнорировать такое заявление. 8 августа на митинге в Чепеле (рабочий район Будапешта) он в довольно обтекаемой форме был вынужден признать несостоятельность прозвучавших в ходе «процесса Райка» обвинений против Югославии. Главная ответственность за раздувание в Венгрии антиюгославской истерии в связи с «делом Райка» была возложена на Л. Берию и его венгерского коллегу Габора Петера, арестованного еще в январе 1953 года Признание полной невиновности самого Райка и осужденных вместе с ним коммунистов тогда, однако, не последовало. Хотя Ракоши и попытался заверить югославских лидеров в том, что с венгерской стороны все будет сделано для восстановления дружеских отношений, существовавших до лета 1948 года, в Белграде его выступление было встречено с немалым скептицизмом. Там ждали от Ракоши не только большей внятности в переоценке «дела Райка», но и реабилитации тех нескольких сот человек (представителей югославянских меньшинств Венгрии, а также граждан ФНРЮ), которые были осуждены по ложным обвинениям в шпионаже в пользу Югославии.