Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга - стр. 23
Саймон поднялся на ноги и сунул свое банджо в чехол. Рамона принялась укладывать в корзину тарелки и чашки.
– Ни на что нельзя полагаться! – воскликнула она, едва не срываясь на рыдания. – В сухой сезон здесь никогда, никогда не бывает дождей!
– Как же эти тучи принесло сюда без ветра? – удивился Саймон.
Как обычно, его вопрос остался без ответа.
Рамона едва успела сложить одеяло, когда упали первые капли дождя. Любовники бегом бросились по голове сфинкса к ступенькам, ведущим вниз, но так и не добрались до них.
Дождевые капли слились в сплошную стену воды, как будто небо вдруг превратилось в огромный графин, случайно опрокинутый каким-то пьяным великаном. Их сбило с ног, корзина вырвалась из рук Рамоны и полетела через голову сфинкса вниз. Сама Рамона тоже едва не последовала за ней, но Саймон вовремя схватил ее за руку. Они подползли к ограждению по краям головы и вцепились в вертикальную стойку.
Позже Саймон почти ничего не мог вспомнить. В его сознании в длинное размытое пятно слились немой ужас, зверская тяжесть дождя, холод, клацанье зубов, боль в напряженных руках, вцепившихся в металлическое ограждение, сгущающаяся тьма, внезапное появление огромной массы народа, смутное недоумение по поводу того, почему люди столпились на макушке сфинкса и пугающее осознание ответа на это «почему», когда на них обрушилось море, и он в панике дернулся вверх. В следующее мгновение его пальцы разжались, отпуская ограждение, потому что вода поднялась к самому его носу, затем, где-то в шуме и суматохе, он услышал сдавленный крик Рамоны и поплыл в никуда.
Футляр, в котором было банджо, плыл перед ним. Саймон ухватился за него. Футляр давал некоторую плавучесть. Сбросив с себя всю одежду, Саймон сумел остаться на плаву, цепляясь за футляр и усердно работая ногами. В какой-то момент мимо него проплыл верблюд с пятью людьми, и каждый норовил забраться ему на спину. Затем верблюд ушел под воду. Последнее, что увидел Саймон, был вытаращенный верблюжий глаз.
Спустя какое-то время он проплыл мимо макушки Великой пирамиды, за которую цеплялась какая-то женщина. Она истошно вопила до тех пор, пока поднимающаяся вода не залила ей рот. Саймон проплыл мимо, тщетно ломая голову над тем, откуда взялся этот суперливень, погодное бедствие такой мощи, что теперь засушливая земля Египта оказалась на глубине 472 фута под ним?
Наконец в темноте ночи посреди сплошной стены дождя наступил момент, когда Саймон был готов отказаться от своего набрякшего водой духа и дать себе утонуть. Он был слишком измучен, чтобы и дальше сражаться за жизнь. Для него все было кончено.