Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972 - стр. 58
Последние километры пути произвели особенное впечатление на сестру любителя беспошлинных папирос: «Я посмотрела в окно и, пораженная, воскликнула: „Что это?“ Поезд мчался будто по воде, и с той и с другой стороны его была вода, он как бы рассекал широкую, тихую лагуну. Луна из‐за туч озаряла ее нежизненным серым светом, серебрилась вода, серебрилось небо, и даль терялась в серебряной мгле…»[198]
Совсем по-другому восприняла их другая наша свидетельница, Вера Леонидовна Андреева, дочь Леонида Андреева. Юная героиня ее полуромана-полумемуаров в сопровождении брата и сестры едет из Рима в Прагу через Флоренцию и Венецию:
Поезд шел по сероватой, покрытой предрассветным туманом равнине; сквозь волны низко стелющегося тумана были неясно видны силуэты бесплотных деревьев, их верхушки, как паруса призрачных кораблей, кругловращательным <так> движением плыли по волнам, не рассекая их, а двигаясь как бы вместе с ними к каким-то неведомым берегам. На фоне туманной стены были отчетливо видны только телефонные столбы с проводами – столбы стояли близко к железнодорожной насыпи, и было видно, как провода все разом слегка спускались вниз и потом стремительно возносились вверх к столбам и те ударяли по ним с какой-то злорадной силой, как бы пресекая их вдохновенный порыв и бросая обратно на скучную землю. Постепенно туман стал похожим на прозрачную кисею, сквозь которую проступали и предметы, более удаленные от железнодорожной насыпи. Все видимое стало понемногу окрашиваться в розовый цвет, розовым блеском засверкала роса на траве, порозовели поверхность пруда и легкая завеса колышущегося тумана, а в зеркальной поверхности воды отразилось длинное алое облачко, неподвижно стоящее в розовом небе. И вдруг длинные лучи, как красные стрелы, брызнули откуда-то слева – и я поняла, что взошло солнце.
Довольно бесцеремонно я растолкала Тина, и мы спустили тяжелую раму – свежий холодный воздух упруго ударил по лицам и как бы обмыл их ледяной водой. Ослушавшись строгого приказа железнодорожного бога, мы высунули головы из окна. Всего одно мгновение смотрела я вперед, но этого мгновения было достаточно: я запомнила – поезд мчится прямо на восток, в клубах белого дыма от паровоза встает огромное багровое солнце, а впереди до самого горизонта простирается бесконечно широкая гладь воды… Я оглянулась на Тина и увидела его широко открытые глаза: казалось он видел мираж, чудо, которое нельзя осознать, которому нельзя верить…
– Ты видел? – прошептала я. – Это же море!..
– Море! – как эхо повторил он. – И мы летим прямо в море!..