Венецианская дева - стр. 31
Отдать – и лишиться всякой надежды на это самое чудо.
Вдруг Хэйвуд, работая с её мужем, уже имеет какие-то важные наработки, о которых ей неизвестно...
Зато ей известно, как действует на мужчин её красота. В конце концов, стоило этим воспользоваться и, смягчившись по отношению к молодому мужчине, выведать, чем он мог бы помочь ей. Почему бы и нет?
Джемма замучилась ждать, не желая сама посылать к нему со слугой, и вот Хэйвуд Лэнгли явился. Наконец-то! И Джемма неожиданно разволновалась при виде него, и стало стыдно за решение им воспользоваться...
– Взаимно, господин Лэнгли, – откликнулась она на приветствие. – Хотя, надо признать, вы совсем забросили Лодж: похоже, в отсутствие Фергюса вас ничто более не манит сюда.
И замерла, дожидаясь ответа...
Он ответил банальной, ничем не примечательной вежливостью.
А чего ей хотелось?
Уж точно не признаний в любви от Хэйвуда Лэнгли! Одёрнув себя самое, она заговорила о деле. Нервно. Рвано. Нервничая всё больше. И не в силах глядеть в голубые глаза, отвернулась... Лучше бы промолчала, честное слово.
И вдруг ощутила движение за спиной: Лэнгли поднялся и подошел. Совсем близко. Кольнуло обнаженную шею... Что он делает? Почему стоит молча? Обернуться... Бежать... Отдать ему зеркало и больше не видеть...
– Госпожа Фаррел, – ладонь легла на плечо, обжигая через одежду, – вы знаете, если бы я был способен помочь, то именно так бы и сделал. Не только ради вашего мужа, но ради вас в первую очередь!
Джемма дернулась, обернувшись так резко, что коса, взметнувшись вдоль её тела, ударила Хэйвуда по лицу. Он охнул, приложив руку к щеке, и через мгновение усмехнулся...
– Простите, если чем-то вас оскорбил, но вы были супругой дорогого мне человека, и я, конечно, всегда помогу вам.
Джемма, опешившая от такого конфуза, услышав эти слова, поспешила взять себя в руки.
– Не берите в голову, – отмахнулась она, – вы, конечно, ничем не обязаны мне. Что за глупые мысли! Мне не следовало вообще заводить этот разговор. Извините меня!
Прикосновение Лэнгли всё ещё как ожог ощущалось на коже, сердце неистово колотилось – и вообще рядом с ним она постоянно вела себя глупо.
– Вам не за что извиняться, – произнес молодой человек. – Я разделяю ваше беспокойство о мануфактуре: Фергюс, насколько я знаю, мало ей занимался в последнее время. Я пытался воздействовать на него, но это зеркало, полагаю, он вам рассказал, занимало все его мысли...
– Он полагал, что оно непростое. Волшебное.
– Да, ему так казалось.
– А вы так не думаете?
– Не знаю. Наличие связи между подвеской и зеркалом интригует, но значит ли оно, действительно, что-то, сложно сказать.