Великосветский прием. Учитель Гнус - стр. 2
– Когда мне будет сорок пять, как тебе…
– Не кричи на весь зал! – раздался резкий ответ.
– Ах, ах, что я говорю? Тридцать пять! – Голос дочери звучал вполне невинно. – Прости меня, милая Мелузина. Это не предназначалось для ушей сына. Отцу пятьдесят, а выглядит он куда интересней. Я нравлюсь ему, а ты – молодому человеку.
– Кельнер! – вскричал Артур не то во второй, не то в третий раз.
И Мелузина одновременно потребовала:
– Кельнер!
Своими криками они для начала заставили метрдотеля наведаться в противоположную часть зала. Но, выяснив, что там его требуют еще настойчивей, он решил заняться гостями в передней части зала и начал, естественно, с мужчин. Артур заказал икру и все прочее. Андре тем временем получил возможность глазами приветствовать красавицу, которую теперь вполне мог видеть. На его приветствие Мелузина ответила. Обе стороны наслаждались соблазнительными взглядами, покуда метр, совершив свое дело, не перешел к дамам.
– Артур, как у тебя дела с малышкой? – спросил сын. – Она избавила тебя от необходимости пересаживаться. Кстати, она выше ростом, чем мать, которая кокетничает со мной. Неплохо бы узнать, кто они такие. А ты молчишь.
Информация была дана с небрежной легкостью:
– Мать – совладелица банкирского дома «Барбер и Нолус».
Но тут с непостижимой быстротой была подана икра на глыбе льда и своим появлением помешала дальнейшей информации.
– Дамы уже выбрали? – осведомился метр.
– Коктейли, – решила Мелузина.
– Мне не надо, – равнодушно сказала Стефани. – Что же взять?
Мать это знала.
– Салат, томатный сок, мороженое.
Дочь хотела найти хоть какую-то зацепку:
– А что едят за другими столиками? Им как будто нравится.
Представитель французского ресторана знал ответ:
– Le splendide appetit du prix fixe[4].
Этого было достаточно. Молодая особа тотчас согласилась на твердую цену. Они снова остались одни.
– Слишком ты у меня неприхотлива, бедная Стефани, – сказала мать, хотя и с некоторым опозданием.
– Почему это я бедная? – ответила дочь. – Мне еще не надо заботиться о фигуре, как тебе. И банкирский дом вроде твоего я вести не стала бы или передоверила бы это дело господину Нолусу. Мы принадлежим к другому поколению.
– Кто это «мы»? – Мелузина слушала ее только краем уха. Она едва прикоснулась к салату с майонезом, взбитым сливкам и анчоусам, которые им подали. Ее аппетит дожидался возбуждения с помощью соблазнительной дегустации, которую совершали ее опытные глаза за соседним столиком. Решительны лишь двадцатилетние – таково было ее мнение, и она его не скрывала. Вслух она его, конечно, не высказала, но такие выразительные губы нетрудно понять даже некоему Андре, который сидит со спокойным видом. Он видит, что его пожелали, и в этом нет ничего необычного. Но у него есть другие заботы, а может, и вовсе никаких забот, ни этих, ни вообще каких бы то ни было.