Великий ветер - стр. 39

.) Тогда я отвергаю такое христианство! Но если христианство – это борьба, тогда я… (Николай Иванович делает решительный жест.) тогда я первый христианин!

Николай Иванович опускает голову и опять начинает ходить взад и вперед.

Николай Иванович. А вы думали, сколько крови пролито в крестовых походах и во время религиозных войн? Напрасна ли эта кровь? Вот о чем подумайте, дорогой мой непротивленец… И вопрос на засыпку: если вместо всех церквей построить квартиры? Подумайте, подумайте, давайте вместе подумаем, дорогой мой… (Неожиданно сменив задумчивый тон на энергично-решительный.) Но самое главное у нас впереди. Итак, до завтра? Надеюсь, я вас убедил?

Николай Иванович делает театральный поклон и уходит. Григорий поднимается со стула, пожимает плечами.

Григорий. Сумасшедший.

Екатерина Павловна. Гриша… (Укоризненно.)

Григорий. Зачем ты пустила его в дом? Ты могла просто сказать: «Мужа нет, я без него не могу брать квартирантов».

Екатерина Павловна. Гриша, ты не понимаешь…

Григорий. Тут и понимать нечего. А тебе смотреть надо было. Куда его теперь?

Григорий начинает раздеваться. Екатерина Павловна уходит за перегородку и возвращается в ночной рубашке.

Екатерина Павловна. Гриша, ну как ты не поймешь…

Григорий (перебивая). Я не знаю, что с ним делать, но ты, по крайней мере, объясни ему, что никто меня из школы не выгонял и возвращаться туда я не собираюсь. И ни с чем бороться не буду. И никакой я не христианин. И слушать его бредни тоже не хочу. И если он оказался здесь, в моем доме, то пусть сидит молча, ищет себе квартиру, но, пока здесь, сидит молча.

Григорий ложится в кровать, накрывается одеялом.

Екатерина Павловна. Гриша, ты просто не понимаешь…

Григорий. Ладно. Завтра ему все скажешь. Выключай свет.

Екатерина Павловна включает настольную лампу на тумбочке и выключает свет. Вбегает Николай Иванович с книгой в руках.

Николай Иванович. Вы скажете: Толстой тоже непротивленец?! Но Толстой – это еще не все! Слушайте! (Зачитывает.) «И если истина не с Христом, то я все равно с Христом!» Автор? Назовите автора! До-сто-ев-ский! Что вы теперь скажете?! Я хочу слышать ваши контраргументы!

Григорий садится в кровати с таким видом, будто хочет выругаться. Николай Иванович решительным жестом останавливает его.

Николай Иванович. Если Достоевский все равно с Христом, то, следовательно… (Делает отчаянный жест.) Следовательно, истина в вере, то есть в борьбе! Вот на этом мы с вами поладим. Или я не прав? А вы знаете, что Достоевский реакционер? Ре-ак-ци-о-нер! Стоит ли нам доверять художнику, даже гениальному, но реакционеру? Парадокс? Парадокс! А скажите мне, милый мой оппонент, что это такое? (