Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII - стр. 85
Позднее Шервард с трудом мог вспомнить этот день. В голове остались лишь какие-то обрывки воспоминаний. Он не помнил, как они оказались возле погребального круга, где уже был возведён огромный костёр. Он помнил жар от огня на своём лице, но не помнил – сколько он простоял там. Впрочем, он припоминал, что его оттуда привела домой Генейра – уже на закате, когда от огромного костра остались лишь чёрные головни с пробегающими по ним огненными точками и редкими язычками пламени, выбивавшимися наружу словно последние вздохи умирающей.
Дом, куда возвращался Шервард, был ужасающе, невыносимо пуст. Здесь всё напоминало о Лойе – её обувь, стоявшая у лежанки, нож, которым она любила разделывать рыбу и мясо, ленты, что он подарил ей после одной из поездок в Реввиал… И запах смерти по-прежнему витал внутри – запах крови и запах разложения… Здесь было страшно…
Эту ночь Шервард провёл во дворе. Он просидел там почти без сна, машинально поглаживая жёсткую шерсть цепного пса. Иногда на него накатывала невыносимая безнадёга, и тогда он начинал плакать, а верная псина тоскливо скулила, уткнувшись мордой ему в бок. Затем он на время успокаивался, а раз или два даже ненадолго задремал – прямо так, притулившись спиной к плетню.
Лишь сейчас он, пожалуй, впервые по-настоящему горевал ещё и о смерти дочери, потому что до того эта утрата несколько меркла перед тревогой за жизнь Лойи. Здесь, на островах, смерть новорождённых и младенцев не была чем-то из ряда вон выходящим – жизнь была иной раз излишне сурова к ним. И всё же привыкнуть к этому было невозможно, особенно когда речь шла о долгожданном собственном ребёнке. И потому Шервард с новой силой и новой болью переживал сейчас смерть безымянной девочки, которая ещё больше бередила свежую рану.
Дня два после погребального костра Шервард был сам не свой. Он почти не ел, мало спал, избегал общения даже с Генейрой, как будто его тяготил сам вид сестры. Иной раз он и сам чувствовал отвращение к себе, к тому, что вёл себя, словно плаксивый ребёнок, но никак не воин… Но это отвращение быстро растворялось в жалости к своей судьбе, злости на богов и ощущении бессмысленности собственной жизни.
И наконец Шервард понял, что не может больше так жить. Внезапная пустота дома, потухшая Генейра, враз ослабевший отец, вечно нетрезвый Тробб… И давно остывшее пепелище за околицей. Он понял, что если останется здесь ещё – просто сойдёт с ума. Может быть, мужчине не пристало так переживать – плевать! Плевать на всё… Отныне ничто не имеет смысла…
Он ухватился за идею отъезда на материк, как тонущий хватается за соломинку. Может быть там, вдали от дома, вдали от этой земли, по которой ветер разнёс пепел его жены и дочери, он сумеет вернуть душевные силы. Ну или хотя бы отвлечься от этого кошмара, чтобы вновь стать мужчиной и воином…