Великий Кристалл. Памяти Владислава Крапивина - стр. 24

В этом состоянии люди в рабочей одежде погрузили меня в открытый кузов грузовика, полного белых статуй. Гипсовая экспрессия этих нелепо застывших фигур делала их неудобными попутчиками, состоящими из множества углов – сталкивающихся, рискующих раскрошиться. Жаль, что я и сам лишился телесной гибкости. Не было воли пошевелиться, чтобы занять удобное положение; правда, и на коже почему-то не возникало болезненных ссадин – она потеряла эластичность. Ни дать ни взять застывшее насекомое, огороженное от хищного мира хитиновым панцирем. Или грузчики правы – статуя.

Нас привезли, выгрузили, наскоро расставили в пустом пространстве, огороженном забором с колючей проволокой. Около сорока типовых гипсовых статуй, украшавших парки пионерлагерей при прежнем режиме. Верно, теперь те лагеря отошли в частную собственность, а их атрибутику перед уничтожением свезли сюда – в лагерь гипсовой смерти.

Злая судьба неизбежна? Тот, кто сюда нас отправил, был настолько уверен в ней, что даже не выставил охрану. В отсутствие соглядатаев статуи постепенно зашевелились, огляделись. Но лишь к вечеру достаточно осмелели, чтобы позволить себе прогулку, да и то далеко не ушли. Так и слонялись в периметре замкнутого двора в тщетных поисках выхода.

– У меня безвыходное положение, – признался Влад. – На меня вышло западное издательство. Настоящее, серьезное, я проверил: это не развод. Странно, да? Ну, что деловые люди поверили, будто Тропинин жив, а я этакий «старец Федор Кузьмич», отошедший от дел писательских.

– Откуда мы знаем, может, и правда жив? – отметил я дискуссионный момент. – Сообщение в СМИ еще ничего не значит. Ты знаешь, какие СМИ в Центраине. Кто сказал, что в Восточной Федерации должны быть правдивее?

– Знаешь, я тоже так подумал. Воля крупного писателя, властителя дум… И издательство тоже готово с нею не спорить. Обещали напечатать под любым псевдонимом, который я укажу. Прикинь, Юр?

– Что сказать, парнище, рад за тебя! И не кисни так, чудак-человек: счастье стучится в двери! Берут оба рассказа, да?

Влад вздохнул:

– Да в том-то и дело. Рассказов издательство не печатает. Им нужен роман или большая повесть, а я… Ну, ты знаешь.

– Повесть в тропининском стиле? – уточнил я.

– Да уж не в моем собственном, – с ожесточением выдохнул Влад.

Я предложил приятелю не киснуть: что-нибудь да придумаем. Но он, как обычно, залип в непродуктивных переживаниях, и я понял: программу действий надо составить прямо сейчас.

– А что, если взять любой из твоих рассказов и попытаться продолжить? – посетила меня идея.