Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - стр. 62
13 сентября. Стоим на том же месте, т[а] к к[а] к не все части корпуса подтянулись к назначенным им пунктам. Погода хорошая[206]. Живот мой не унимается: после черного хлеба несет «гвоздем»… Много канители по приближению головных этапов к войсковым частям. Прошу телеграммой уже не в первый раз заведующего этапно-хозяйств[енным] отделом армии, ч[то] б[ы] он прикомандиров[ал] к корпусу хотя бы два неприданных дивизии полевых госпиталя для действия их в качестве промежуточных предголовных этапов или же придвигал гораздо ближе этапный пункт.
Разговоры мои с командир[ом] корпуса Рагозой; его убежденная якобы речь относительно превосходства гомеопатии над аллопатией; какая уверенность, сколько внешнего апломба и какая бездна невежества; нехотя я подавал реплики и считал себя бессильным, да и бесцельным обратить его в веру здраво-научно смотрящего на вещи человека; уж такое воспитание у военных: все для них ясно как 2×2=4!!
Посылаем в Россию за полушубками себе, поснимали с нас мерки; утешаюсь, что наперекор нашим заботам об обеспечении себя на зиму судьба возьмет, да и пошлет до ноября мир мирови… конец бушующей смерти. Сердце мое невыразимо радостно встрепенулось, когда вышедши утром я вдруг взглянул на школьное здание, перенесшее меня воспоминаниями на дорогую родину; а эти ученические парты, за к[ото] рыми приходится теперь располагаться создают в воображении златые дни детства. В этой деревне, да и вообще во всех проходимых австрийских деревнях, школа – лучшее здание в поселении, не как у нас в России, где таковым является часто трактир или кабак. Эта деревня, по сравнитель[но] меньшей своей опустошенности и при своем относит[ельном] безлюдьи наиболее напоминает мирную обстановку жизни; жители с ребятишк[ами] как-то выглядят менее затравленными.
До позднего вечера слышалось глухое артиллерийск[ое] бухание со стороны