Великая война без ретуши. Записки корпусного врача - стр. 162

Около 12 часов дня были уже в Августове. Обошли госпиталя №№ 495 и 500, а также питател[ьното]-перев[язочный] пункт Елизавет[инской] общ[ин] ы. Со стороны Райгорода слышится сильная канонада; прибывает много раненых, переносящих свои страдания безропотно и терпеливо. Сознание, что возвращаются ближе к родине вливает нек[ото] рым отраду в душу… Пока возился по части эвакуации – пришел второй эшелон с командующ[им].

Из Августова часов в 5 выехал в санитар[ном] поезде. Сообщение между Сувалками и Сейнами[616] – Оранами[617] прервано. Как в Лыке взрывали автомобили… Немцы обстреляли санитарный поезд и вторично ранили раненых (поезд теплушечный). Поезд наш ползет черепахой; как такой ход всех наших российских действий не соответствует тому, что делается у немцев. К ночи – дождь.

По пути прикупил «Нов[ое] время» и «Речь» от 28 и 29 января; в телеграммах все лишь наш гром побед!! Известно ли дома что мы теперь испытываем и переживаем, и какую нам ловушку устроил отважный и умный тевтон? Странная речь государя к юнкерам с советом не рисковать излишне своей жизнью. 27 января, как видно из газет, в Госуд[арственной] думе произнесены были патетические речи наших депутатов по адресу армии и ее вождей; если у последних есть хоть чуточку совести, они должны глубоко страдать, но понимают ли они по своему специфическому складу психики – в чем собака зарыта относительно наших неудач?! А психика их такова, что сегодня, напр[имер], вошел в буфет солдатик купить хлеба, а мой полковник, увидевши его, громогласно изрек: «Пшел вон!!», т[а] к к[а] к-де, пояснил он (не солдатику, к[ото] рый неизвестно как понял эту грубую реплику полковника, а нам), что он и без того сыт, а только лишь лезет сюда зря!! И ведь все таковы вожди, одним миром мазанные!!

1 февраля. Около 8 утра – Гродно. Приехал уже командующий с фоном[618]. Обоз наш с лошадьми и вещами еще не приходил. В городе разместили штаб разбросанно; друг друга не найдем. Я остановился в гостинице «Московской»; тут же мой полковник и д-р Щадрин (ходячий журнал Пате!).

Сегодня – прощеный день! Слышен благовест в церквах. Все магазины открыты, где можно найти всякую всячину. Цена лимона – 20 к[опеек] за штуку. Незаметно, ч[то] б[ы] жители спешили выселяться как предписано им начальством – позволено остаться лишь торговцам, ремесленникам и всем в возрасте от 17 до 50 л[ет], кроме, разумеется, женщин.

Погода совершенно весенняя – бурно текут ручьи. Подсчитываем, сколько у нас погибло госпиталей, не успевших проскочить за