Великая Отечественная война в современной историографии - стр. 13

В восьмой главе описывается процесс формирования новых дивизий и армий летом-осенью 1941 г. Первоначальные планы мобилизации и подготовки стратегических резервов были по существу сорваны. Советскому командованию приходилось раз за разом бросать в бой только что сформированные резервные армии раньше срока, недостаточно обученными и без необходимых средств усиления. Неизбежным следствием этого были огромные потери и новые поражения. Только к декабрю 1941 г. численность и техническая оснащенность войск достигли достаточного уровня для того, чтобы остановить и отбросить противника.

Причинами этих трудностей были не только внезапное нападение немцев и катастрофические поражения в приграничных боях, но и отсталая, недостаточно развитая инфраструктура, которую известный в свое время советский военный теоретик А.А. Свечин обозначил ёмким термином «крестьянский тыл». Любопытно, что особенностей этого «крестьянского тыла» не понимали по-настоящему не только советские руководители, но и немцы. И если для советской стороны замедленная мобилизация обернулась избыточными потерями и бесконечными неудачами на фронтах, то для немцев неприятной неожиданностью оказалась способность Советского Союза раз за разом восстанавливать численность своих армий, так что германским частям приходилось снова и снова преодолевать упорную оборону советских войск. В конце концов это привело к срыву операции «Барбаросса», а затем и к полному поражению Германии в войне.

Заключительная глава монографии посвящена проблеме советской разведки накануне германского вторжения. Анализируя опубликованные к настоящему времени документы, Гланц приходит к выводу, что действовала она в целом вполне эффективно, так что «советские военные и политические руководители, так же как и многие нижестоящие фигуры в иерархии командования, хорошо знали о немецких приготовлениях к нападению. Разведка дала адекватное представление о масштабах этих приготовлений, равно как и весомые свидетельства агрессивных намерений немцев» (1, с. 254), несмотря даже на то, что аналитические разделы докладов составлялись с оглядкой на предполагаемую точку зрения Сталина и потому содержали предвзятые интерпретации излагаемых в тех же докладах фактических сведений. Неверие «вождя» в близость нацистской агрессии автор объясняет тем, что Сталин, осознавая сам факт германской угрозы, тем не менее «не осознавал остроты угрозы и масштабов грядущего нападения немцев». Кроме того, по мнению Гланца, Сталин «хорошо понимал, что война неотвратима, но считал, что ее можно избежать до 1942 г., когда программа военных реформ будет завершена. Активные обманные действия немцев, последующие немецкие операции на Балканах и откладывание “Барбароссы” до конца июня могли поспособствовать этому заблуждению. Усилившиеся указания на грядущее вторжение в июне по идее должны были вывести Сталина из этого заблуждения – но после того как он однажды уже убедил себя в том, что войну можно оттянуть, ему было бы трудно изменить свои неверные представления» (1, с. 257). Всегдашняя подозрительность генсека вкупе с верой в собственную непогрешимость обернулись, таким образом, против него самого.