Величие и крах Османской империи. Властители бескрайних горизонтов - стр. 46
Бедный Ибрагим! Такого рода беседы между друзьями – плохой знак. Когда великий визирь отправился с походом в Персию, его армия попала в тяжелое положение на территории, специально разоренной шахом во время тактического отступления; положение пришлось спасать Сулейману. Затем западные послы были поражены, услышав от Ибрагима, что вести переговоры с ним – то же самое, что говорить с самим султаном. В 1536 году, мартовским утром, великий визирь был найден мертвым в своей спальне, расположенной вблизи спальни султана. Венецианского посла Альвизе Гритти известие об этом не удивило. Ибрагим забыл, сказал он, что его ничто не сможет спасти, если султан велит своему повару его прикончить.
7
Война
Смыслом существования Османской империи была война. Наместник любой провинции был военачальником, каждый городской стражник – янычаром; каждый горный перевал охранялся, а у каждой дороги было военное назначение. Даже самый хлипкий и кроткий ученик дворцовой школы превосходно умел обращаться с копьем и луком, а также владел приемами борьбы – любимого спорта османов. В 1683 году, во время осады Багдада, персы предложили решить дело одним поединком, на который выставили настоящего геркулеса. Против него вышел сам султан Мехмед IV и одним ударом рассек пополам голову перса вместе со шлемом. Даже сумасшедшие – дели – были объединены в особый полк, который, благо они не возражали, использовался как живой таран или мост (в XVIII веке на смену этому полку пришел другой – «полк потерянных детей»). Неожиданные вспышки мира приводили к неспокойствию, ибо люди жаждали добычи и славы. Георгий Венгерский был одним из первых европейцев, близко познакомившихся с устройством османской армии, – в 1438 году он попал в плен, из которого освободился лишь двадцать лет спустя.
Когда объявляется сбор армии, они съезжаются с такой охотой и быстротой, что можно подумать, будто их пригласили не на войну, а на свадьбу. Они собираются в течение месяца в том порядке, в котором их созывают, пехотинцы отдельно от кавалеристов, под начало назначенным им командирам, и тот же порядок они соблюдают, разбивая лагерь и готовясь к бою. На войну они идут с великим воодушевлением; многие вызываются идти вместо своих соседей, и те, кого оставляют дома, чувствуют себя несправедливо обиженными. Они утверждают, что лучше умереть на поле боя под градом стрел и копий врага, нежели дома, под слезы и причитания старух. Тех, кто погиб на войне, не оплакивают, а превозносят как святых и победителей, ставят их в пример другим и относятся к их памяти с величайшим уважением.