Век героев - стр. 18
– Значит, мой отец вполне может быть даже богом, правда же, мам? Вот я и скажу об этом завтра Меналку, а если он опять посмеет назвать тебя бесстыдницей, снова наваляю ему по ушам!
Так Иолай и сделал, и разгневанный отец Меналка в который раз явился к коретеру жаловаться на его несносного внука. Теллеас (тоже в который раз) громогласно пригрозил спустить с драчуна шкуру – но беспомощно махнул рукой и не пошел за прутом, когда Иолай без малейшего раскаяния обхватил разгневанного дедушку за бока, запрокинул светловолосую голову и уставился на старика смеющимися зелеными глазами.
Во всей деревне только Хлоя и Иолай не боялись Теллеаса, а коретер любил приемную дочь не меньше, чем родную, и втайне отчаянно гордился внуком, замечая, как часто тот верховодит в играх, в которых участвуют мальчишки гораздо старше его.
Хлоя никогда не ругала сына, но одно ее просительное слово могло призвать озорника к порядку куда быстрее, чем самая громовая ругань Теллеаса. Хлоя вообще никогда не сердилась и не кричала, она была настолько же молчаливой и тихой, насколько Иолай был болтливым и шумным, и лишь иногда напевала что-то вполголоса, занимаясь работой по дому…
А ее бедовый отпрыск в это время гонял по окрестным лесам с компанией других деревенских сорванцов, распугивая буйными играми оленей, лис и кабанов.
Но после ужина, когда вся семья собиралась у очага, Иолай пристраивался рядом с матерью, клал голову ей на колени и становился таким же тихим и молчаливым, как она.
Теллеас рассказывал новости этого дня, Иолай смотрел на красные угли в очаге, а Хлоя ласково перебирала светлые кудри сына, вынимая из них репьи и чешуйки сосновой коры… Интересно, догадывалась ли она, что Иолай каждый вечер нарочно сует в волосы этот мусор, чтобы поблаженствовать потом под ее нежными легкими пальцами?
– Опять сатиры попортили двух овец у старого Гисмана, – сказал однажды весенним душным вечером Теллеас. – Выстригли у них на боках изображение фаллоса! Чего улыбаешься, Иолай? Уж лучше бы волки повадились шастать в овчарни, чем эти лесные шельмецы… На волков-то есть ловчие ямы, ловушки, дубины – а как сладишь с этими козлоногими шутниками?
– А давай, я что-нибудь придумаю, деда! – оживился Иолай, поднимая голову с материнских колен. – Чего эти козлоногие боятся?
– Я вот те придумаю! – рявкнул Теллеас, привычно протягивая руку за посохом. – Хватит того, что ты уже напридумывал вчера! Кто катался верхом на борове Кианея? Кто, я тебя спрашиваю?!
– Я, конечно! Кто же еще?
– А кто бегал по бревну через Лисий Провал? Тебе, что, больше нечем заняться, негодник? Чем озоровать, лучше помог бы матери или мне!