Ведьма полесская - стр. 28
Сквозь маленькие залепленные снегом оконные стёклышки ничего не удалось разглядеть. Да и облака ещё не рассеялись, закрывали собой лунный свет. Так ничего и не увидев, Петро стоял в темноте и в нерешительности нервно чесал волосатую грудь.
Повторный стук, теперь уже более настойчивый и громкий заставил опять всех вздрогнуть. На этот раз стучали уже в дверь.
– Кто там?! Чего надобно?! – стараясь придать голосу побольше строгости, спросил приказчик.
– Петро, открой. Это я! – раздалось из-за двери.
– Кто «я»? – Петру голос показался знакомым, но кому именно он принадлежал, приказчик вспомнить никак не мог.
– Да Кондрат я, Сыч. Неужто не признал?
Только теперь узнав в ночном гостье односельчанина, Петро облегчённо вздохнул и, отодвинув засов, открыл дверь. Морозный воздух клубами хлынул в хату.
– Ну что там стряслось? Чего это в такой поздний час понадобилось тревожить людей?
– Особенного ничего и не случилось. Просто велено передать, что Семён Игнатьевич с сыном завтра возвращаются. Прасковья Фёдоровна приказала, чтобы к их приезду всё было готово.
– А чего готовить-то? И так всегда всё готово, – удивился Петро странному приказанию Прасковьи Фёдоровны, супруги пана Хилькевича.
– Ну, я наказ передал, а там уж поступайте, как заблагорассудится, – каким-то отрешённым тоном произнёс Кондрат и, неотрывно глядя Петру в глаза, тихо попросил: – Дай воды попить, человече. Приморился я крепко, пока до тебя добрался в такую-то непогоду…
Даже сквозь кромешный полумрак от тяжёлого взгляда ночного гостя Петра пробил неприятный озноб. Хотя, насколько он знал Кондрата Сыча, это был обыкновенный крестьянин – безобидный и горепашный мужик. И всё-таки, чтобы побыстрее избавиться от позднего вестового, приказчик без слов прикрыл за собой дверь и молча направился к кадке с водой.
Марылька всё это время напряжённо вслушивалась в разговор, пытаясь понять, что происходит. Она отчётливо слышала почти каждое слово батьки, говорившего с порога, а вот голос ночного гостя, стоявшего на улице, так ни разу и не расслышала. И у неё создалось впечатление, что батька разговаривает сам с собой. Но по интонации и выражению высказываний явствовало, что за порогом всё-таки кто-то есть.
Вот Марылька ясно различила шаркающие в темноте шаги батьки, подошедшего к кадке с водой. Затем тихий всплеск – это он набрал ковшиком воды. Скрипнула дверь, и послышались тихие слова батьки:
– На. Пей и уходи. Не лето, чай, на дворе. Холод вон по всей хате уже гуляет.
Медленно тянулась установившаяся пауза. Видимо, посыльный пил воду. Но вот опять раздался уже раздражённый голос Петра: