Ведьма, ёж и неприятности - стр. 18

8. Глава 8

Ёж горемычный, но геройский

Прошло больше двух часов, прежде чем мне удалось подлечить фамильяра. Маленькое тельце впитывало мою энергию, словно губка, но никак не расслаблялось, не становилось теплее. Я использовала самые мощные заклинания, и уже хотела пойти к Демиду. Даже подлого Люську готова была просить о помощи, лишь бы спасти малыша! Пусть колючка ворчливый, занудливый нытик, но он мой нытик!

Впервые я ощутила не только ответственность за него, но и что-то похожее на привязанность. Мне больше не нравилось ощущение пустоты в доме, не хватало противного хрипловатого голоска, жалующегося на всё подряд. И дело было не только в связи фамильяра и ведьмы. Я, кажется, стала привыкать к иглопопику.

― Стефаниус, ну, пожалуйста, очнись! – я в отчаянии взяла малыша на руки и прижалась щекой к носику, который должен быть мокрым, но оставался ледяным и сухим. – Не смей умирать, врединка моя!

Смахнув навернувшиеся слёзы, зашептала заклинание снова. Из рук полились искрящиеся, яркие потоки энергии, магия окутала нас обоих. Время шло, я повторяла слова силы, всё так же прижимая к себе ежонка. И наконец, его нос дёрнулся, глазёнки чуть приоткрылись.

― Чудище... – прошептал он и куда-то слабо махнул лапой, но опять отключился. Правда, теперь уже уснул.

Я продолжала вливать в него врачующую силу и чувствовала, как дыхание малыша успокаивается, тело приходит в нормальное состояние.

Устроившись в кресле-качалке, положила фамильяра себе на колени, закутав в одеяло. Сначала привязка, потом шишига, теперь это... День прошёлся по мне, как стадо лосей по нежной фиалке. Хотелось спать, так что накинула охранные чары на дом и задремала, зная, что сюда никто, кроме Демида, не войдёт.

***

― Проснулась наконец, горе луковое?

Я ещё толком глаз не открыла, а ёж уже недовольно бухтел, сопел и ёрзал у меня на коленях. Потёрла глаза и глянула на своего колючку – бодр, сердит, а нос снова мокро блестит и мелко подрагивает, пока его хозяин к чему-то принюхивается.

― Здоров? – на всякий случай поинтересовалась и протянула руку, желая убедиться. От ладони брызнули зелёные искорки и растаяли. Стефаниус был в порядке и больше не нуждался в моей подпитке.

― Поживу пока, – проворчал он. – Даже странно, что ты так хотела меня, ненужного фамильяра, спасти. Прямо плакала, причитала... – он тоненько и слезливо принялся передразнивать: – Ах, ёжинька, не помирай!.. Ох, да на кого же ты меня покинешь, сиротинушку?.. Очнись, моё сокровище!.. – он глянул так, словно обвинял в преступлении. – Я слышал!

― Эм-м... Если слышишь то, чего нет, так это бред горячечный, – хмыкнула я, подхватила «сокровище» и отпустила на пол. – А теперь скажи-ка мне, что тут стряслось? Почему я прихожу домой и нахожу тебя, забившегося в угол и полуживого? Только не говори, что твоя тонкая душевная организация не вынесла привязки к ведьме, и ты почти умер от переживаний.