Вечная жизнь Лизы К. - стр. 34
Получалось, что он полчаса обволакивал ее взглядами, чтобы себя пропиарить? Нормально. Четко. Реально. Это она протупила. Он-то думал всей головой. И Лиза сказала:
– Спасибо. Если что – сразу к вам.
И снова зарылась в экран. Но нить потерялась. Зато оказалось, что про обезьян у Ю-Ю написано пять или шесть постов. Пост про Люси назывался «Трагедия в джунглях». А длиннейший – о говорящей горилле Коко – «Юбилей»: не забудем ее поздравить, друзья, 4 июля 2012 года Коко исполнится сорок, у нее есть свой сайт, есть страница в Фейсбуке..
На часах было десять минут восьмого. Маша, в своей перламутровой дутой куртке похожая на пикирующий дирижабль, пронеслась из-за шкафа к двери и с громким хлопком исчезла. И от этого стало грустно и хорошо. Нет, хорошо оттого, что про обезьян можно будет читать до самого вечера, перемещаясь короткими перебежками от одного удивления к другому…
«Люси, жившая у Мориса и Джейн Темерлинов практически со дня своего рождения, каждое утро кипятила воду, заваривала в двух чашках чай и ставила их на стол. Но самое обаятельное из того, что мы знаем об этой маленькой обезьяньей девочке, – ее умение хитрить. И самое поразительное – уменье раскаиваться. Приведу ее разговор с воспитателем Роджером Футсом. В описываемой ситуации Люси не успела воспользоваться туалетом. После чего и произошел следующий диалог:
П р о ф е с с о р. Что это?
Л ю с и. Что это?
П р о ф е с с о р. Ты знаешь. Что это?
Л ю с и. Грязь, грязь.
П р о ф е с с о р. Чья это грязь?
Л ю с и. Сью (аспирантка).
П р о ф е с с о р. Это не Сью. Чья грязь?
Л ю с и. Роджера!
П р о ф е с с о р. Нет! Не Роджера. Чья грязь?
Л ю с и. Грязь Люси, Люси. Прости Люси.
Двенадцатилетней ее вывезли в Африку, в Гамбию, в надежде вернуть в естественные условия обитания. За Люси присматривала нанятая Темерлином студентка по имени Дженни Картер. Наблюдение и опека растянулись на восемь лет, большую часть из которых Люси прожила в лесу, не сразу, но все же вписавшись в колонию проживавших здесь шимпанзе и даже заняв в ней главенствующее положение. Тем не менее во время последней встречи Люси прожестикулировала Дженни: “Забери меня отсюда”. Такой возможности ни у Картер, ни у четы Темерлин не было. Спустя полгода Люси погибла – как полагают многие, от рук браконьеров».
Читать про обезьян немедленно расхотелось. Но зато, повертев визитку, Лиза вдруг обнаружила на обороте: Александр Сергиевич. Да это же Санька по кличке Пушкин и Крестьянин-Торжествуя, потому что в его неуклюжести всегда было что-то крестьянское и в тяжеловатой челюсти тоже. После шестого класса мать отправила Сергиевича к бабушке куда-то под Краснодар, чтобы успеть, «пока молодая, устроить жизнь». Интересно, устроила? А Люси? В парком и варком вагоне метро (на обратном пути в нем всегда почему-то было сырее и жарче) люди в шкурах казались скорее животными. А Люси – человеком. И оттого, что Викешка сейчас не в саду и не дома, и оттого, что сегодня ей точно к себе его не прижать – а к родителям не поедешь, мама делить бокрёнка с глокой куздрой не любит, говорит: он и так всю неделю твой! – Лиза двинулась от метро пешком. Короткими перебежками – вместе с тьмой на город упал заполярный холод. В булочной – пирожок и чай, в «Тысяче мелочей» – черный крем для сапог, за какой-нибудь год пошедших морщинками-трещинками, и, непонятно зачем, брелок с крошечной плюшевой обезьянкой – просто так, чтобы бежать с ней домой мимо Викешкиного детсада, с единственным горящим окном – значит, кого-то еще не забрали, наверно, Светланку, у нее никого, только бабушка, от одиночества закладывающая за воротник, мимо футбольного поля, залитого под каток, мимо школы, куда Викешка однажды пойдет, и тогда наконец Лиза сможет о многом ему рассказать – например, что у него есть дядя Тимур, и что попугайчик Кирюша не улетел от бабули с дедулей, а умер, и еще про Люси, чтобы рос человеческим человеком… но и готовым к жизненным вызовам.