Вечер и утро - стр. 24

– У меня на примете есть пустующее хозяйство, – сказал он. Да уж, он окажет Уигельму немалую услугу, избавив тана от этой бунтовщицы Милдред.

Эдгар захлопал глазами.

– Мы же корабелы, а не земледельцы.

Милдред прикрикнула:

– Помолчи, Эдгар!

– Ты умеешь управлять хозяйством, вдова? – уточнил Уинстен.

– Я родилась в деревне.

– Мое на берегу реки.

– Сколько там земли?

– Тридцать акров[9]. Этого вполне достаточно, чтобы прокормить семью.

– Все зависит от почвы.

– И от семьи.

Милдред стояла на своем.

– Какая там почва?

– Обычная – у реки слегка заболочено, выше по склону суглинок. Там уже посажен овес, успел подняться. Тебе понадобится только снять урожай, и зима вам будет не страшна.

– Что насчет быков?

– Они тебе не потребуются. На такой почве тяжелый плуг ни к чему.

Милдред сощурилась.

– Если все так здорово, почему хозяйство пустует?

Правильный вопрос. Предыдущий хозяин, которого Уинстен впустил пожить, не смог собрать достаточно урожая для того, чтобы прокормить свою семью. Жена и трое его маленьких детей умерли, а сам он сбежал. Но вот эта семья другая – сразу три надежных, крепких работника, всего четыре рта на прокорм. Ну да, им придется потрудиться, однако Уинстен чувствовал, что они справятся. Впрочем, он не собирался говорить всю правду.

– Прежний владелец умер от лихорадки, и его жена вернулась к матери, – солгал он.

– Значит, нездоровое место…

– Ничего подобного! Рядом деревушка с церковью-минстером. Минстер – это церковь, где служат несколько священников, живущих вместе…

– Я знаю, что такое минстер. Вроде как в монастыре, но не так строго.

– Настоятелем там мой двоюродный брат Дегберт, он же владеет деревушкой и хозяйством, о котором мы говорим.

– Какие постройки там есть?

– Дом и сарай. Предыдущий хозяин оставил свои инструменты.

– Что с платой?

– Будешь отдавать Дегберту четырех жирных поросят на Михайлов день для церкви, это все.

– Почему так дешево?

Уинстен усмехнулся. Эта Милдред везде ищет подвох.

– Потому что мой двоюродный брат очень добрый человек.

Милдред недоверчиво фыркнула.

Наступила тишина. Уинстен смотрел на женщину. Это хозяйство ей не было нужно, да и епископу она не доверяла. Но в ее глазах читалось отчаяние, выбирать не приходилось. Он не сомневался, что она согласится, никуда не денется.

– Где это место? – спросила Милдред.

– Полтора дня пути вверх по реке.

– И как оно называется?

– Дренгс-Ферри.

Конец июня 997 г.

Они шли полтора дня по еле заметной тропинке вдоль извилистой реки – трое молодых людей, их мать и белая с подпалинами собака.

Эдгар испытывал растерянность, ощущал себя сбитым с толку и бередил душу глупыми домыслами. Да, он воображал для себя новую жизнь, но к такому готов не был. Судьба сделала крутой поворот, совершенно неожиданный для всех, и юноша никак не мог с этим свыкнуться. Сам он и члены семьи плохо понимали, что ждет их впереди. Они почти ничего не знали о месте под названием Дренгс-Ферри. На что оно похоже? Отнесутся ли тамошние с подозрением к новоприбывшим или проявят радушие? А само хозяйство? Насколько обещанный епископом суглинок годится для обработки? Может, там не рыхлая почва с песком, а плотная, непокорная и тяжелая глина? Растут ли там груши, летают ли дикие гуси, водятся ли робкие олени? В семействе Эдгара была привычка все продумывать заранее. Папаша частенько говаривал, что надо построить лодку целиком у себя в голове, прежде чем браться за первую доску.