Вдыхая тень зверя - стр. 35

По окончании триумфальной речи Велизара Евграфовича Котов одобряющее зааплодировал. Могут же эти перелицованные царские сатрапы хоть иногда дело говорить! Савушкин, напротив, тихо охнув, прикрыл лицо рукой, а задержанный уставился на Маркизова так, будто бы тот не обвинения в его адрес высказал, а сплясал на столе Камаринскую. Велизар же Евграфович вдохновенно продолжал.

– Настоятельно рекомендую вам, гражданин Руднев, далее не запираться. Дайте правдивые показания, и я зафиксирую их как ваше чистосердечное признание. Это смягчит вашу участь. Суд также непременно учтёт тот факт, что вы не пытались скрыться с места преступления и даже лично велели гражданке Прониной вызвать милицию. Всё это говорит в пользу того, что убийство было совершенно вами в состоянии умоисступления…

– Прекратите, Маркизов! – взмолился Дмитрий Николаевич. – Иначе у меня и впрямь от вашей чуши случится умоисступление!

– Чушь, говорите? – сердито прищурился Велизар Евграфович. – Утверждаете, что я полностью ошибся в своих предположениях?

– Да! – выпалил Руднев, но, взглянув на Савушкина, который укоризненно качнул головой, поправился. – Не полностью…

Дмитрий Николаевич был человеком во многих вопросах талантливым, в частности, был он наделён недюжинным актёрским даром, но вот убедительно врать у него никогда не получалось. Кривя душой даже в малой степени, он неизменно приобретал вид нашкодившего мальчишки, смущённо и неумело пытающегося выкрутиться и оправдаться. Стремясь преодолеть этот свой недостаток, Руднев даже просил помощи у Савушкина, страстно увлекающегося психологией и цитирующего по памяти Ломброзо, Тарда и Крафт-Эбинга25. Савелий Галактионович педантично и с научными обоснованиями перечислял Дмитрию Николаевичу все демонстрируемые им признаки лжеца, но толку от этого не было никакого. Чем больше Руднев пытался контролировать свои движения, мимику и дыхание, тем очевиднее выдавал свой обман.

Не сомневался Дмитрий Николаевич, что и сейчас фальшь в его словах оказалась очевидна не только сердцеведу-Савушкину, но двум другим сыщикам, давать повод для недоверия которым было совсем не в его интересах. Понимая это, Руднев неохотно признался:

– Вы не ошиблись в характере моих отношений с госпожой… гражданкой Эпельгольц. Но это единственное, в чём вы оказались правы. В остальном ваши предположения – чистый вздор. Повторяю, я не убивал того человека. И я не знаю кто он. Проверьте отпечатки на ноже, сопоставьте время, ещё раз опросите свидетелей, и вы убедитесь в моей невиновности…

– Это ж за каким псом мы станем вашу невиновность доказывать, гражданин убийца?! – обалдев от буржуйской наглости, возмутился Котов.