Вдовы носят траур - стр. 10

– Речь идет об оригинале карточки или о ее фотокопии?

– У него есть сама карточка.

– Каким образом шантажист ее достал?

– Бог его знает.

– Как он сделал снимки?

– Очень просто, – сказала Конни. – Он ждал нас утром в своей машине на стоянке у мотеля. Когда Николас выносил наш багаж, этот человек начал прогревать мотор. Николас положил чемоданы в багажник и подошел ко мне, чтобы помочь мне сесть в машину. Тут шантажист подъехал к нам ближе. Получилось, что мы как бы загораживали ему путь, мешали проехать. Я показала ему рукой, чтобы он отъехал назад. Николас повернулся и закричал на него: «Что ты так торопишься, приятель?!» Или что-то вроде этого. Нам показалось, что этот человек был как бы под хмельком: сидит в машине и ухмыляется. Фотоаппарата мы не видели. Наверное, он был спрятан где-нибудь в автомобиле.

– Вы видели фотографии?

– О да.

– А как насчет регистрационной карточки?

– Мы видели фотокопию.

– Фотокопии стоят гривенник дюжина. Этот человек мог сделать тысячи таких копий. Он может сделать сто негативов. Мы потребуем, чтобы он вернул отпечатки, негативы и саму регистрационную карточку. Заплатим за них. Уничтожим. Но, возможно, шантажист уже сделал фотокопии с фотокопий и передал их кому-нибудь. Тогда появится новый шантажист с новыми требованиями.

– Поэтому вы нам и нужны, – вмешался Баффин.

– Чего вы от меня ждете?

– Вы должны предотвратить такой поворот событий. Не допустить, чтобы это случилось.

– Вы многого хотите.

– Мы и платим много, – отрезал Баффин.

– Значит, это было шестого утром? – спросил я у Конни.

– Да.

– Всего неделю назад, – сказал я. – Сегодня понедельник, тринадцатое.

– Правильно.

– А регистрация в мотеле состоялась пятого?

– Да.

Баффин взглянул на часы.

– Я думаю, Конни, Дональд все понял.

– Ах, ваше имя Дональд? – спросила Конни.

Я кивнул.

– Хорошее имя. Подходит для честного и знающего свое дело профессионала.

Она оглядела меня с головы до ног. Баффин нетерпеливо ерзал на стуле. Она встала, подошла к двери, которая, очевидно, вела в спальню, и сказала:

– Я оставлю вас на минуту.

Конни отсутствовала меньше тридцати секунд. Она вернулась с пачкой денег, которые тут же передала мне. Я сосчитал их. В пачке оказалось сто сотенных бумажек.

– Хотите расписку? – спросил я.

Она рассмеялась. Ее смех прозвучал искренне. Во всей этой истории искренность показалась мне неожиданной.

– О господи, конечно, нет! – сказала она. – Я хочу выпутаться из этой неприятной истории. Остальное меня не интересует.

– Десять тысяч – большой кусок.

– Знаю, – сказала она. – Но эти деньги не имеют для меня большого значения. Их мне дали на студии, чтобы замять историю с шантажом.