Вдовий пароход - стр. 20
– Из Москвы.
– Из столицы мирового пролетариата? Ну что ж, поезжай, пополняй ряды жителей столицы.
Анфиса заплакала.
– Дура, это я шутя. Шуток не понимаешь. Эх, бабы, жидкое вы племя, хоть и геройское. Адрес давай.
Записал Анфисин адрес в книжечку.
– Ну что ж. Всего тебе хорошего. Рожай на здоровье. Только смотри, чтобы сына. Вон сколько нашего брата перебило.
Анфиса улыбнулась, зареванная, неуклюжими губами и пообещала, что родит сына. Она знала, что сына, и имя ему выбрала красивое – Вадим.
Отправили ее с другими пузатыми. Снарядили хорошо: полный сидор наложили продуктов питания и сыну приданое – миткалю и марли. Хорошие люди.
– Пиши, Громова, как будешь жить, – сказал замполит, – если что, обращайся, поможем.
И поцеловал ее по-братски. Хороший человек…
Ехали долго. Дороге конца не было. Эшелон то и дело отцепляли, ставили на запасные пути. Женщины ждали, слушали паровозные гудки, курили и ссорились. Потом опять ехали, становились дружнее, а потом опять стояли и ссорились.
Путь был долгий, тяжелый, но кончился путь, и вот она дома. Какой-никакой, а дом…
Анфиса переставила на полу затекшие, закоченевшие ноги. Посидела, подумала – и хватит. Главное-то, о Федоре, и не обсудила, это потом. Пора за уборку. Грязи выше головы, только разгребай. «Вставай, страна огромная» – сказала себе Анфиса, улыбнулась своей шутке и встала.
На кухне было полутемно: окно выходило на заднюю, глухую стену соседнего дома, да и день уже кончался – коротки осенние дни. У плиты стояли две женщины; одна, в попугайном халатике, – Ада Ефимовна; другая, измученная лицом, в темном платье и серой шали, наверно, и была Флерова, новая жиличка. Женщины обернулись на вошедшую Анфису; Ада, кажется, ее не узнала.
– Здравствуйте, Ада Ефимовна. Это я, Анфиса.
Ада всплеснула руками, рукава так и вспыхнули. И рассыпалась картаво, будто в горле катались горошинки:
– Боже, какой сюрприз! Анфиса! Вот не ожидала! Это прекрасно!
– Вот, вернулась, – сказала Анфиса. – Буду жить.
– Давайте познакомимся, – сказала темная женщина. – Я Флерова Ольга Ивановна. А вас зовут Анфиса Максимовна, если не ошибаюсь?
Анфиса кивнула, подала руку. У Флеровой было худое смуглое лицо с желтизной вокруг глаз, как от синяков, когда проходят. Коротко стриженные волосы, полуседые-получерные, небрежно причесанные, махрами падали на лоб. Глаза синие, пристальные, так и пытают. Заметила, что ли?
Ада опять картаво застрекотала:
– Ах, Анфиса, если бы вы знали, как я жалела, что вас убили! И как рада, что не убили! Мне так много надо вам рассказать! Вообще у меня было множество переживаний в области искусства, войны и любви. – Она подошла, поцеловала Анфису мягкими губами, отступила и прищурилась: