Размер шрифта
-
+

Вдогонку за последней строкой - стр. 2

Дворки – это районный центр. В округе другое слово: район. «Меня с утра в район вызывают», «В районе – собрание», «В районе – артисты», «Поеду в район качать права»… Понятно, не город, не городок, самое верное название – поселок городского типа. Но, правда, если принять во внимание подчиненную ему территорию, то какая-никакая – столица.

Когда там прознали, что я лесотехник, – на уши встали, иначе не скажешь. Сдували пылинки, соломку стелили, обхаживали меня, как невесту. Когда ты нужен, ты лучше всех. А лесотехник им так был нужен, хоть в струнку вытянись, а найди. Своего они год назад схоронили. Мужик, говорили, был как ствол, а рухнул в одночасье, без звука. Известно, такие хворью не маются, они кончаются на ходу. Уговорили вдову и дочь остаться вместо него – до замены. Как они без самого управлялись – понять непросто. Но – управлялись.

Ждали как раз лесникову дочь. От их заимки, можно сказать, семь верст до небес и все пеши. Может, до небес и семь верст, а до района полста – не набегаешься. Разок в два месяца выбиралась.

И появляется эта Анфиса. Чем-то, само собой, запастись, конечно – среди людей потолкаться, а прежде всего – решать проблемы: поставить в известность про то, что делается, поплакаться на все затруднения. А ей приготовили тут сюрприз. Знакомься, Фиса, и прояви себя. Твое спасенье – в твоих руках. Сумеешь уговорить человека – можете сдавать ему пост.

Вечер солнечен, небо бело. Рудаков неторопливо покуривает, смотрит на проплывающий берег. Вдали обозначивается цепочка горной гряды, все больше затонов, все чаще просеки и лужки, лес на глазах уменьшается в росте, словно в предчувствии лесотундры, уже подступающей к тайге. Кажется, что до нас долетает стылая сырость мшистой земли.

– Познакомились, – говорит Рудаков. – По первости девушка как девушка. Ростом невелика, кость узкая, губы сжаты, точно слова стережет. Волос русый, скуластенькая, глаз быстрый и цепкий, охотничий глаз. А цвет неожиданный и опасный – яшмовый, с кошачьей загадкой. Как говорится, увидишь – вздрогнешь.

Не расставались мы с нею весь день. Малопомалу разговорилась. Сперва – про хозяйство, вводила в курс дела. Потом – про отца, земля ему пухом, про мать, про себя. В общем, доверилась. Вечером пошли с ней на танцы. Стоило ее приобнять, и все мне сразу стало понятно. Девушки – каждая наособицу. Одна – обезьянка, лицом хлопочет, другая – наоборот, тяжелая, как шапка Мономаха, а третья – в атаку с грудью наперевес. Анфиса ничем себя не выдала, но положил я ей руку на спину, и все в ней будто оборвалось. Лопатка вошла в мою ладонь и целиком в ней поместилась. Друг к дружке прижимались мы плотно, местные ребята набычились, однако никто не подошел. Видят, с ней – взрослый человек, а главное, все прочие – лишние. Что тут сказать? В тот вечер в Дворках музыка только для нас играла.

Страница 2