Василий Шуйский, всея Руси самодержец - стр. 35
Прикладываясь к иконе, увидел рядом с собой огромного монаха, который не только поцеловал икону, по и слезами ее окропил.
Василию Ивановичу сначала пришла мысль суетная: «Неужто монаха приставили смотреть за новым придворным?» Но показалось чрезмерным, чтоб соглядатай плакал, целуя иконы. Да ведь икона-то была не из тех, перед которыми каются или просят о здравии. Василий Иванович обернулся на монаха, а тот на коленях стоит, голову опустил. Удивил лоб – уж так стянут кожей, того и гляди – лопнет. И обомлел – царь! Царь Иван Васильевич позади него Богу молится. Упал в страхе ниц, крича душою Господу от ужаса: «Смилуйся!»
Служба, по счастию, к концу подходила, а когда кончилась, царь тронул своего оруженосца за локоть и сказал шепотом:
– Пошли тюремным сидельцам милостыню подавать.
И возблагодарил князь Василий в безмолвной молитве Господа, что взял денег с собою.
Хождение по тюрьмам было долгое. Иван Васильевич совершал подаяние молча, помалкивал согласно с государем и его оруженосец.
Обойдя тюрьмы, привел государь князя Василия к Константиновским воротам, где в Отводной башне помещался застенок и где в стене были понаделаны каменные мешки для татей и самых лютых врагов царя. Один сиделец крикнул из ямы:
– Будь милосерден, царь Иван! Я уж столько сижу, что рубаха на мне сгнила. Холодно в яме!
– Пожаловал бы тебя, – сказал царь, – да на мне самом одна ряса и есть.
Не подумавши, по сердечному движению, князь Василий скинул с себя кафтан да и кинул просителю.
– Вот и подал тебе Господь! – сказал сидельцу царь. – Сиди – не тужи. Да не забудь о здравии князя Василия Ивановича Шуйского помолиться. Щедрый человек. И мне слуга добрый.
Князь Василий до земли царю поклонился, а тот прибавил:
– Отдохнул я с тобой душою, князь. Поезжай спать с Богом. А у меня, у грешного, дела, не хватает дня для всех царских дел. Веришь ли, устал я царствовать…
– Государь, погибнем без тебя! – воскликнул Василий Иванович.
Грозный, огромный, в черном, на белой стене был как столпник. Князю подвели коня, и когда Василий Иванович, поклонившись государю, сел в седло и, шевельнув уздою, поскакал, царь вдруг крикнул вдогонку:
– Не без меня, а со мной погибнете!
Сердце сильней ума. Умом Василий Иванович понимал: нечаянно попал царю на глаза, случилось то, чего надо было страшиться, а сердце, как малый ребенок, радовалось – царь добрым словом пожаловал. Похвалил!..
Отоспавшись после ночного хождения, с легкой душой поехал на Пожар, в торговые ряды, купить Василисе ожерельице, авось подобреет.
Видно, в счастливую пору вошел. В первой же лавке кинулись ему в глаза бусы из синих камешков, держащих в себе чудный таинственный огонь. Спросил цену. Купец заломил, да так, словно ему прогнать хотелось покупателя. Василий Иванович вздохнул, принялся разглядывать стеклянные бусы. Тоже ведь блестят.