…Ваш маньяк, Томас Квик - стр. 65
– Я только хотел спросить, как ты себя чувствуешь после нашей встречи, – сказал я.
– Спасибо, хорошо, – ответил он. – Я чувствую, что со мной происходит что-то хорошее.
Голос Бергваля звучал бодро, и это придало мне мужества.
– Я остался в Сэтере, – признался я. – Можно я приду навестить тебя завтра?
Его ответ последовал незамедлительно, без малейших размышлений:
– Приходи!
Поворот
– Я не совершил ни одного из тех убийств, за которые был осужден, и ни одного из всех остальных, в которых я сознался. Вот так обстоит дело.
На глаза Стюре навернулись слезы, голос изменил ему. Он пристально смотрел на меня, словно пытаясь заглянуть мне в душу и понять, верю я ему или нет.
Единственное, что я знал, – что он солгал. Но лжет ли он мне сейчас или лгал тогда, когда признавался? Или в обоих случаях? Ответа я не знал, но шансы разобраться во всем этом выросли на порядок.
Я попросил Стюре рассказать мне всю историю с самого начала, чтобы я смог ее понять.
– Когда я в тысяча девятьсот девяносто первом году попал в Сэтер, то питал надежду, что пребывание в больнице поможет мне сделать шаг вперед, лучше познать и понять самого себя, – неуверенно начал он.
Его жизнь была сломана, самооценка упала до нуля. Он искал экзистенциального подтверждения, хотел стать кем-то, ощущать осмысленность бытия.
– Меня давно интересовала психотерапия, в особенности психоанализ, и именно на этом пути я надеялся обрести веру в себя, – пояснил он.
Один из врачей отделения, Чель Перссон, который, к слову сказать, не был психотерапевтом, сжалился над ним, однако Стюре очень скоро понял, что он не слишком интересный пациент. Когда Чель Перссон попросил его рассказать о своем детстве, Бергваль ответил, что у него не осталось никаких особых воспоминаний, – ничего, достойного внимания, в его детстве не происходило.
– Довольно скоро я понял, что нужно предъявить свидетельства из детства, травматические воспоминания о драматических событиях. И какова же была реакция, когда я начал рассказывать нечто в этом духе! О, какой был успех!.. Потом речь пошла о том, что я сам подвергался сексуальным посягательствам и избиениям, в результате чего и стал преступником. История рождалась на сеансах психотерапии, а создание моих рассказов облегчалось бензодиазепинами.
Стюре страдал зависимостью от бензодиазепинов еще тогда, когда поступил в Сэтерскую больницу в апреле 1991 года, и со временем препаратов становилось больше, а дозы увеличивались. По словам Стюре, это являлось результатом того, что происходило на психотерапевтических сеансах.