Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь - стр. 168

– А много там воев было? – спросил Зван.

– Сотни две, может и больше. Наши говорили: ромеи в трех деревнях всех ослов забрали. Шесть дней корзины наверх поднимали.

– Булгарские дружины в крепостях были – по большой сотне, – сказал Духарев. – Я спрашивал. Но ромеев, может, и больше.

– Ловко! – оценил Зван. – У нас бы так: посадил на заставу сотню воев – и ни одна орда не пройдет.

– Мы-то точно не пройдем, – пробормотал Велим. – Что скажешь, воевода?

– Пока там, наверху, ромеи – не пройдем. Значит, надо их оттуда выкинуть. Сотни две, говоришь? – Духарев глянул на проводника.

– Вроде того.

– Да хоть бы и два десятка! – перебил Велим. – По ихней тропе всё равно не взойти!

– Значит, поищем другой путь, – спокойно ответил Духарев.

– Это какой? По воздуху?

Духарев не ответил. Думал.

– Скажи-ка, пастух, у вас тут кузнец поблизости есть?

– Как не быть. Есть кузнец.

– Вот к нему и веди.

– Как прикажешь, болярин.

Духарев снизу вверх смотрел на скалу и понимал, что он правильно сделал, решив штурмовать ее днем. Ночью для такого «опытного» скалолаза, как он, подъем был бы чистым самоубийством.

Судя по взглядам, которые бросали гридни на своего воеводу, они полагали самоубийством любую попытку взобраться на этот сорокаметровый клиф.

– Дятел, ко мне, – позвал Духарев горца-касога. – Сможешь залезть? – спросил воевода.

Горец помотал головой.

– Никто не сможет, – уверенно ответил он. – Видишь этот «лоб», воевода? Через него даже ящерице не перелезть.

«Лоб» был знатный. Кусок «отрицательного» склона у самого верха скалы был высотой метров пять.

Да и остальная часть «маршрута» была – не сахар. Но пройти нужно. И можно.

– Ящерица, положим, перелезет, – произнес Духарев. – Видишь, какие там трещины.

– Так человек не ящерица, воевода. В трещину не поместится! – Касог засмеялся. Решил: шутит воевода.

Но Духарев не шутил.

– Сейчас полезем наверх, – сказал он. – Я первым пойду. Ты – вторым.

Касог весело хрюкнул. Думал: воевода опять шутит. Но воевода не шутил.

– Зван, давай сюда тюки, – скомандовал он, кивнув в сторону понурого ослика. – И веревки тоже.

Недавно дружинники недоумевали: зачем воеводе целая сотня железяк с дырками, теперь пришло время удовлетворить их любопытство.

– Эта железка, – сказал Духарев, – называется «костыль». Вбиваешь ее молотком в трещину, в «ушко» веревку продеваешь, потом становишься на нее, вбиваешь следующую.

– Батька, а зачем ты молоток кожей обернул? – поинтересовался Зван.

– Чтоб не так громко было. Если там, наверху, стук услышат, может нехорошо получиться.

– Какая простая хитрость, – касог Дятел вертел в руках полукилограммовый «костыль», – как я сам не догадался! Сколько раз кинжал в щель вставлял для упора, а вот про такое даже и не слыхал. Ну ты умный, батька-воевода! – сказал он с восхищением.