Варяжская сага. Пряди Ансгара - стр. 50
И он заснул простым сном, без сновидений, без мира сумерек и теней умерших.
Выздоровление Ансгара заняло немало времени. Пока лежал, его, кроме Сороки с дочерью, постоянно навещал Перенег. От него Ансгар узнал, что в бою с лотыголами пали Бодан, Гостивой и Ратша. Был бы мертв и сам Ансгар, если бы его не вынесли Татимир, Перенег и Дражко, который все-таки не утерпел и вернулся, чтобы помочь. Весь полон удалось отбить и вернуть в Изборск. Лотыголы, ошеломленные внезапным нападением и потерявшие едва ли не половину воинов, не пытались преследовать и ушли в свои земли. Когда Ансгару стало лучше, к нему пришел ярл Завид.
– Крепко тебе досталось, – изрек он, оценивающе оглядев Ансгара, – но ты, конечно, молодец! По правде сказать, думал я, что вернетесь вы назад несолоно хлебавши. На полон рукой махнул, уж прости. А вы не только полон вернули, но еще и лотыголам такой трепки задали – не скоро теперь сунутся! Татимир рассказал мне, как ты двумя мечами налево да направо их рубил. Жаль, что теперь ты левой рукой с мечом, верно, не совладаешь. Но зато жив!
Ансгару вспомнились слова Бальдра в сумеречном мире: «Ты больше не берсерк». Когда рана начала затягиваться, он пытался шевелить левой рукой, но она плохо слушалась, почти не поднималась. После очередного неудачного опыта Ансгар лежал раздосадованный в своей постели, когда к нему пришла Сорока – одна, без Сойки. Села рядом, положила ему руку на грудь.
– А я ведь ждала тебя… Думала, ты вернешься. И ты вернулся, хотя не так скоро, как мечталось. Я скучала…
– Говорят, у тебя тут был один, – пробурчал Ансгар.
– Был, верно, – согласилась Сорока, – совсем недолго. Его уж и в живых нет. Да и у тебя, поди, за эти годы кто-то был.
Ансгар вспомнил Рунфриду.
– Она тоже умерла, – сказал он, вздохнув.
– Видишь, как получается, – проговорила Сорока, подумав, – остались только мы друг у друга.
– Выходит, так, – невесело улыбнулся Ансгар.
– Я скучала, – повторила она, а ее рука с груди сползла ему на живот, а потом и ниже. У Ансгара после смерти Рунфриды не было женщины, он изголодался, и уговаривать его не было нужды.
К весне Ансгар совсем поправился, хотя левой рукой уже не владел как прежде. Он пытался брать ею меч, но ничего не выходило – ни размахнуться как следует, ни сделать выпад он не мог. Хорошо, что хоть щит еще был в состоянии удержать. А ведь Ансгар был двуруким берсерком – без второго меча он не знал безумия ярости. Об утрате этого дара он не особенно жалел, потому что всегда предпочитал даже в самой жестокой схватке сохранять ясность ума. Однако телесная немощь, которой Ансгар прежде не знал, его угнетала.