Варяжская сага. Пряди Ансгара - стр. 49

– В Изборске, ладо, все хорошо!

– Что со мной?

– Ранило тебя, когда нас от лотыголов спасал. Сулицу[22] в тебя ворог метнул, в спину угодила, с левой стороны. Татимир с другом твоим, с Перенегом, вынесли тебя. И так плох ты был, думали, не довезем до Изборска. Друг твой все колдовал над тобой, ну и я как могла хлопотала, помогала ему.

– Долго? Долго ли?

– Что? Долго ли лежал? Ой, долго! Седмицу[23] целую. То в жару весь был, по́том тебя шибало, то холодел весь, так что думали, уже дух из тебя вышел, лежал, как мертвый, а то лепетать что-то начинал непонятное.

Ансгар закрыл глаза. Он жив, он не умер! А все, что он видел, – что это? Сон, видение, бред горячечный? Или же побывал он на той стороне? Слишком явно помнил Ансгар волка и слово, данное ему. Значит, должен он будет направить свой путь снова в Кёнигард, к конунгу Хельги. Но, если все виденное правда, стало быть, и Агнар, брат старший, ждет его где-то в Миклагарде. Все одно – на полдень идти. Ансгар попытался приподняться, плечо и спину пронзила острая боль, в глазах потемнело, дыхание перехватило.

– Что ты, что ты! Куда?! – запричитала Сорока. – Рано тебе вставать! Лежи, мой ладо, лежи! Долго тебе еще ногами не ступать, уж потерпи!

Она заботливо вытерла Ансгару лоб от проступившей испарины, и была в каждом ее движении, в каждом взгляде такая любовь, что ему сразу стало легче. И тогда он вспомнил про дочь.

– Где наше дитя? – спросил он тихо.

– Ой, сейчас, сейчас, погоди! – всплеснула руками Сорока и выбежала в двери. Скоро она вернулась, держа на руках маленькую девочку в сарафанчике и с косицей светлых, почти белых волос. Даже в полумраке комнаты, где лежал Ансгар, было заметно, как отливают синевой ее глаза.

– Смотри, – обратилась Сорока к девочке, – вот твой тятя!

– Тятя?

– Да, твой тятя. Это он нас от злых людей спас.

– Тятя! – закричала девочка и потянула к нему ручки.

– Ну, тише, тише. Тятя болеет, нельзя сейчас с ним играть. Вот поправится, тогда уж.

– Хочу к тяте! – заныла девочка, и Ансгар невольно улыбнулся.

– Как имя? – с трудом выдавил он два слова.

– Пока Сойкой кличут, – ответила Сорока, – но можешь дать ей другое имя, какое захочешь. Твоя же дочь! Ликом, правда, на меня больше похожа. Но губы – губы твои, пухлявые, у меня таких отродясь не было!

Ансгар улыбался, но ему было тяжело. От спины боль шла по всему телу. Выговорить несколько слов стоило ему больших усилий, и теперь он даже рта не мог раскрыть. Сорока это заметила и сказала:

– Ты отдохни, закрой глаза, набирайся сил. Я потом ее еще к тебе приведу. Спи, ладо!