Ван Тхо – сын партизана. Воспоминания морского пехотинца США о вьетнамской войне - стр. 26
Проплыв довольно долго, я почувствовал озноб и решил, что пора поворачивать к берегу. Заманчивые пологие пляжи не подходили для высадки, они слишком хорошо просматривались. Наконец, бревно подплыло к густым зарослям осоки. Продравшись сквозь них, я оказался в уютной заводи с чистым песчаным берегом, сплошь покрытым плотным кустарником, который чуть дальше переходил в густой лес. Бревно заскрипело по песку, и я поднялся из воды, весь черный и страшный, словно потревоженный дух озера.
Однако искупаться, выйти на сушу и одеться я не успел, совсем близко тревожно крякнула дикая утка и просвистела крыльями над самой моей головой. Очевидно, что сюда кто-то шел, и этот кто-то скорее всего был человеком.
Удивительно устроена жизнь! Находясь в глуши, где любая мошка, любая стоячая вода, любая нора или густой кустарник грозят болезнью или смертью, потому как для диких зверей, сидящих в засаде, и бактерий, кишащих в воде, человек всего лишь добыча, я должен был бояться вовсе не их, а своего собрата по крови. Вот когда я буквально кожей ощутил смысл древней латинской поговорки: «Homo homini lupus est» [«Человек человеку волк»], которую со слов моей мамы любил повторять мой безвременно скончавшийся дед, в начале двадцатого века переселившийся в Канаду из России.
Едва я успел снова прильнуть к спасительному бревну, как в пяти шагах от меня на берег бесшумно вышла красивая вьетнамская девушка! Она была с роскошными распущенными длинными волосами, и с первого взгляда поражала своим видом в самое сердце.
Незнакомка была в одной нижней сорочке розового цвета, в чем я убедился через некоторое время, когда она, искупавшись, неторопливо вышла на берег. Мокрая сорочка прилипла, и голое тело просвечивало сквозь нее.
До этого я по своему опыту, почерпнутому в Сайгоне, полагал, что все вьетнамские молодые женщины маленькие, не очень выразительные, все без исключения брюнетки, кожа у них смуглая, а лицо несколько грубоватое. Эта вьетнамская девушка своей внешностью мигом разбила все стереотипы. Она скинула с себя мокрую рубаху и стояла передо мной, в чем мать родила, собирая на затылке в узел мокрые волосы.
Очаровательная незнакомка была шатенкой с пронзительными темными глазами, лицо ее было настолько чистым, что его можно было сравнить только с луной в полнолуние, а восхитительная светлая кожа казалась еще белее на фоне темной воды. Высокая грудь и четко очерченная талия делали из нее богиню, а крутые бедра и длинные стройные ноги просто сводили с ума. Я впился зубами в свой древесный ствол, чтобы не застонать от истомы, которую в одно мгновение пробудила во мне эта обнаженная вьетнамская фея.