Вальс втроем - стр. 38
Принц сказался больным, и даже когда приходили слуги, чтобы убрать его покои, он допускал их лишь к кабинету и чайной. В кабинете ему оставляли письма, а в чайной завтраки, обеды и ужины. Спальню Эльстан запирал и умолял Леру сидеть тихо-тихо.
Она послушно замирала, пока слуги шуршали вениками и натирали полы, да столы. Но сегодня принц решился на новую откровенность. То ли потому, что пора было сменить белье, то ли хотел помыться в горячей воде. Холодная, как оказалось, была в свободном доступе, она накачивалась рычагом, который Лера в свой первый день не заметила. Да и клозет имелся. Как раз в одной из запертых комнатушек. Так что условия были приличными, если не сказать превосходными. Все-таки не тесная квартирка, а монаршие палаты, которые Лера изучила вдоль и поперек. Кроме одного единственного тайника, того самого, который так и не открывался за все это время ни разу.
И вот сегодня, перед тем, как позвать слуг, принц отворил эту потайную комнату и впустил туда Леру.
Она ожидала всякого. Воображала логово с плетками и растяжками, кунсткамеру и даже подземелье Синий Бороды, но то, что она увидела, поразило ее больше собственных фантазий. Запертой коморкой оказалась мастерская. В ней стоял мольберт с недописанной картиной.
Лера взяла из спальни свечу и присмотрелась к портрету. С белого, почти не тронутого красками холста на нее смотрела ее копия. Пока что карандашный набросок с легким лессировочным слоем масла, но одного его было достаточно, чтобы понять - Эльстан сумел уловить ее образ и даже настроение. Именно ее, а не чье-то чужое. Так она смотрела на него, когда развращала его девственную душу, когда манила и соблазняла. И писал этот портрет он задолго до ее появления. На мольберте и полотне скопился слой пыли.
Девушка сглотнула, осветила всю небольшую комнату и ахнула. Ни одного свободного места на стенах не оказалось, все они были изрисованы набросками или завешаны листами с акварелью. И на каждом была она. Смеющаяся, плачущая, трогательная, обиженная, даже свирепая. Вся она без прикрас и утаиваний. Эльстан принимал ее любую. Всякую готов был впустить в свою жизнь. И впустил.
Лера обернулась, заметив, как принц смотрит на нее в упор.
Она не знала, что сказать. Ее по-прежнему не переставала удивлять и пугать его одержимость. Он прочел это в ее глазах и молча прикрыл дверь.
Когда Лера услышала щелчок, она вздрогнула. Он напомнил ей застегивание наручников, которые носил на поясе ее брат.
Да, все эти три дня, что они наслаждались друг другом, Лера ждала, когда же Эльстан проявит себя по-мужски. Ее умиляла и трогала его безропотная покорность и готовность исполнить любую ее прихоть, его безоговорочное подчинение ее капризам. Если она говорила «хватит» – он останавливался, невзирая на собственную жажду. Если требовала больше, чем он мог дать, Эльстан из кожи вон лез, но придумывал способы удовлетворения ее желаний.