Валерий Ободзинский. Цунами советской эстрады - стр. 32
– Ты же придешь, пап?
Отец не улыбнулся. Не обнял за плечи. Не сказал: «Конечно, Валерчик! Я так горжусь тобой!» Вместо этого прозвучало:
– Это ты воруешь картошку у соседки?
Стало досадно, и защипало в глазах. Важный день разваливался на глазах из-за какого-то пиджака и картошки. Почему родители не понимают? Почему приходится оправдываться?
– Ты сам постоянно шутишь, – набычился он, – и мы с Нелькой пошутили!
– Пошутили? – вдруг рассердился отец. – Пятнадцать лет – возраст мужчины. Нельзя оправдывать низость шуткой, нужно нести ответственность!
– А знаешь… – Валеру понесло. – Не хочешь – не приходи! Что я тебя уговариваю…
Отец кривовато улыбнулся так, что приподнялся лишь левый уголок губ, и вернулся на кухню. Дверь тихо закрылась.
Валера выскочил на улицу. Нести ответственность! А сам семью прокормить как полагается не может!
Ветер бродил по городу, распространяя дыхание моря и весны, а солнце сонно отражалось в каплях росы на перистых листьях акаций и каштанов. Дворники уже намахались метлами, и на улицы осторожно выползли собаки, скромно заглядывая в урны в поисках завтрака. Одесситы стучали каблуками по разбитым тротуарам, звенели заполненные трамваи, открывались форточки, и все разговоры, споры, шутки сливались в один многоголосый гул. Так же, как у самого синего моря, шипел и пенился прибой, бурлил, кипел и здравствовал любимый Валерой южный город.
Валера шагал по улице Петра Великого, которую по-прежнему все называли Дворянской, слушал какофонию скрипки, трубы и контрабаса, доносившуюся из репетиториев музыкального училища, и понемногу оттаивал. Обида тонула и растворялась в таком родном одесском шуме. Валера запрыгнул на хвост проходящего трамвая и так доехал до Подбельского, где ждал Вилька:
– Уже куча народа переломалась, соскакивая с трамвая на бегу!
Валера беспечно махнул рукой:
– А вот мне ничего не будет. Как с гуся вода.
Мальчишки прошли мимо фонтана, построенного на обломках Спасо-Преображенского собора, и зашагали к Дерибасовской.
– Мандражируешь? – заметил Вилька натянутое настроение друга.
– Нормально, – замял разговор Валера. Выступать было не впервой, но объяснять, почему он не ликует от того, что сегодня станет настоящим артистом, не хотелось. Мысли снова вернулись к ссоре с родителями.
– Интересно, как они выглядят, да? Во что одеты? – ворвался в размышления голос Вильки.
– Кто? – недоуменно посмотрел на друга Валера.
– Ну, враги. Вчера ж с ними и разговаривать нельзя было! Это сегодня – дружба и братство.
– А завтра туристы повалят толпой, – хмуро поддакнул Валера. – Вон уже моряков иностранных понаехало. На днях девчонок со швейного к ним возили. Морякам танцевать хочется, а не с кем. Ну и оделись девчонки, кто во что горазд. Без слез не взглянешь, но при этом каждая!.. каждая в газовой косыночке.